– Мне все равно, кто ты. Я скажу тебе, кем ты будешь: лежащей на спине.
Его улыбка была злобной, когда он попытался затащить меня в переулок.
Страх пронзил меня, когда он начал тащить меня за собой. В ту секунду, когда я встала на правильную ногу, я встала перед ним и ударила коленом в пах.
Он застонал и упал на колени, когда я повернулась, чтобы убежать, но один из других мужчин был достаточно близко, чтобы схватить меня за плащ. Шея разорвалась, и она упала на землю. Он схватил меня за волосы, и я вскрикнула, когда мне показалось, что он тоже вырвал клок.
– Сильвианская женщина! Они не стесняются в своих милостях. Не притворяйся, что это не так, - сказал он, снимая мою одежду, а затем и наручники.
– Какие прекрасные манжеты... - сказал он, потянувшись за одним.
– Нет!
Я закричала, но он оборвал меня прежде, чем я смогла закончить. Как я могла быть такой глупой? Эта мысль была мантрой в моей голове, но ее едва можно было расслышать из-за стука моего сердца в ушах. Я ударила мужчину локтем в живот. Он издал протестующий звук, но не отпустил мои волосы. Он сделал это после того, как я снова ударила его кулаком в пах.
– Гребаная сука! - заорал он, сгребая себя в охапку и уронив мой наручник.
Я подхватила его с земли и побежала, но что-то ударило меня сзади, и моя голова отскочила от камня. Весь воздух был выдавлен из моих легких, а перед глазами поплыли круги. Мои легкие горели, и паника охватила меня, пока я пыталась отдышаться.
Меня перевернули, как тряпичную куклу, и я была слишком ошеломлена, чтобы что-то предпринять, чтобы бороться с этим. Мой разум был пуст, когда я смотрела на мужчину, нависшего надо мной. Я едва почувствовала удар, когда он ударил меня тыльной стороной ладони. Боль от этого была ничем по сравнению с острой болью в моем черепе. Он что-то говорил, но я не слышала ничего, кроме звенящего шума. Он разорвал мои штаны и улыбнулся мне, пока я лежала там ошеломленная, в моем теле не осталось сил сопротивляться.
Он умер с улыбкой на лице и ножом во лбу.
Он упал вперед, и я едва успела увернуться от рукояти. Мои движения были медленными и прерывистыми, звон в ушах постоянным. Я лежала там некоторое время, пытаясь дышать под тяжелым телом мужчины на мне. У меня не было ни энергии, ни сил оттолкнуть его.
Чей-то ботинок пнул мужчину, и он скатился с меня. Я потратила время, чтобы сделать пару вдохов и наполнить свои голодные легкие до отказа. Уэстон стоял передо мной, и на мгновение его стало двое.
Два окровавленных "его". Два неровно дышащих "его".
Он присел рядом со мной и помог мне сесть. Кровь стекала ручьями по белым улицам; медленный поток смерти и моей спасительной благодати.
Четверо мужчин лежали мертвыми в переулке, и на них было больше крови, чем могло быть нанесено простым ножевым ранением. Мой слух вернулся с ощущением хлопка в каждом ухе. Несколько женщин кричали, а несколько мужчин неуверенно стояли снаружи таверны.
Я посмотрела на свое обнаженное запястье; снять наручник было слишком странно, чтобы забыть. Уэстон надел его обратно, прежде чем я успела попросить об этом. Он перекинул мой плащ через плечо и поднял меня, обняв одной рукой за спину, а другой под колени. Я увидела, как городская стража с криками бежит по улице. Уэстон пронес меня через переулок и встал перед городским голубым щитом пламени.
Я не знала, было ли это из-за моей головной боли и туманных мыслей или из-за полного доверия, которое избавило меня от всякого беспокойства, пока он опускал меня на землю и закутывал в мой плащ. От огня исходил холод; мы были так близко, что я могла протянуть руку и коснуться его. Я смотрела на танцующее, мерцающее пламя в загипнотизированном состоянии небытия.
Он поднял меня обратно, и мы оба посмотрели, чтобы увидеть городскую стражу, бегущую по переулку. Глаза Уэстона на мгновение встретились с моими, прежде чем он перевел взгляд на пламя и сделал глубокий вдох, его грудь двигалась вместе с ним.
А затем с силой духа, которая, я была уверена, может быть только у убийцы, он повел нас в огонь.
Я держала глаза открытыми. Если это было то, как я должна была умереть, тогда я хотела увидеть пламя, которое погубило меня. Я ничего не чувствовала, когда синева поглотила мое зрение. Это было так, как будто я была под водой в бассейне с ледяным пламенем. Уэстон на мгновение остановился, его тело было холодным и напряженным рядом с моим.
Я почувствовала, как тяжело вздохнула его грудь, когда мы вышли. Его кожа была невероятно холодной, и на лице был виден лед, в то время как губы, должно быть, онемели из-за своей синевы. В остальном он казался здоровым. Живым.