Выбрать главу

Грубый голос прервал это. 

– Еще раз так уйдешь, и в следующий раз меня не будет рядом, чтобы спасти тебя.

Это был четвертый раз, когда он спас меня. Почему? Я знала, что он был холоден, так зачем спасать меня? Дрожь от чего-то пробежала у меня по спине, но мое тело и разум были слишком истощены, чтобы пытаться выяснить, что это было. Я некоторое время смотрела на звезды, ожидая вспышки золота, чего-то, что показало бы мне, что в Алирии есть что-то хорошее.

Меня мучил вопрос, пока я не смогла удержаться и не задать его. 

– Ты раньше проходил сквозь пламя?

– Нет.

Его голос был глубоким, и от него по моему позвоночнику естественным образом пробежали мурашки, как будто это было физическое присутствие.

– Как ты узнал, что сможешь? - спросила я, обращаясь к ночному небу.

Тишина встретила мои уши, и когда я посмотрела на него, его пристальный взгляд был прикован ко мне. Его лицо было идеально сделанной маской, но его глаза... они сказали мне все. И я не знала, что делать с информацией, которую я получил от них.

Холодный пот покрыл мою кожу, когда я встретила его тяжелый взгляд. Я не знала его так, и как он сказал мне, что я не узнаю.

Но когда я поняла, что он не знал, что может пройти сквозь это пламя, я поняла, что он сделал это не для того, чтобы спасти меня. Он не сделал бы этого, чтобы спасти фермерскую девушку от Элджера.

Так почему же он спас меня?

Я знала ответ, но не была готова признаться в нем самой себе.

Я не думала, что когда-нибудь буду готова.

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В ЛОВУШКЕ

 

Mетал. 

Запах ударил мне в нос и пробудил меня от глубокого сна. Каждый мускул в моем теле болел, когда я села и открыла глаза навстречу восходящему солнцу.

Я мертва. Я должна была быть.

Я посмотрела на свои забрызганные кровью руки и представила, что я призрак, вернувшийся только для того, чтобы попрощаться со своей бабушкой.

Стеклянные карие глаза мужчины смотрели мне прямо в лицо. Позже этот образ будет преследовать меня со словами: Я стал причиной этого.

Я никогда не видела поля битвы, но представляла, как это будет выглядеть.

Я лежала посреди множества тел. Мужчина лежал слишком близко, чтобы я чувствовала себя комфортно, его глаза были открыты, а горло перерезано. Рядом лежал другой, его шея была вывернута под неудобным углом. Тошнота накатила на меня, когда мои глаза увидели остальную часть ужасной сцены.

Если я не была мертва, то как я могла все это проспать? Еще двое мужчин были в нескольких шагах от лагеря, с ножами в спинах, как будто они пытались убежать. Еще двое, слишком окровавленные, чтобы заметить, где была рана, лежали рядом с огнем.

Когда мой взгляд остановился на Уэстоне и медленно поднялся от его окровавленных рук к горящим глазам, меня пробрала дрожь страха. Причина, по которой он не утащил тела, и почему он заставил меня очнуться от этого, поразила меня, как тонна кирпичей. Его лицо было жестким и нечитаемым, но его глаза не лгали.

Он хотел, чтобы я это увидела. Сочувствию или вине не было места внутри него; единственный блеск в его глазах, который я видела, был от удовольствия. Он хотел, чтобы я знала, на что он способен.

Сообщение получено, – подумала я.

Я увидела, как вспыхнули его глаза, прежде чем наклонилась, и меня вырвало всем, что было у меня в желудке.

 

* * *

 

Я и раньше видел, как он убивал, но на этот раз все было по-другому. Мужчины были молоды и выглядели так, словно могли быть королевскими гвардейцами из Алжира. Они не были, но это не имело значения, потому что чувство тоски по дому и отвращения уже охватило меня. Они явно убегали от Уэстона, и все же ему пришлось их убить.

Впервые рядом с ним меня затошнило и по-настоящему испугало. Может быть, это было то, чего он хотел: запугать меня, чтобы держать в узде, теперь, когда я знала, что была его пешкой в любой эндшпиле, которую он запланировал.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда я спустилась к ближайшему ручью, чтобы смыть разбрызганную кровь. Кровь, которую я чувствовала, просачивалась под мою кожу и загрязняла мою душу. Кровь, которую я причинила. Возможно, я и не вонзала нож, но мои руки тряслись, как будто я это сделала. Теперь я чувствовала себя убийцей с фермы из Алжира.

Я долго просидела у ручья, наблюдая, как вода становится красной, прежде чем она стала кристально чистой.

Я не знала, с какого расстояния он мог слышать мои мысли, но они были в таком беспорядке, что я все равно не думала, что он сможет их понять. Те, что были на вершине, были моим разочарованием от всего этого путешествия, иллюзией безопасности, которую у меня отняли, решимостью, которую я должна была держать запечатанной, и мыслями о моей собственной кончине. Они кружились без какого-либо определенного рисунка или манеры, и меня снова чуть не стошнило от их вальса в моем воображении.