Я вернулась в лагерь, который был передвинут на несколько футов, чтобы мне не приходилось спотыкаться о трупы.
Я мысленно усмехнулась тому, как это было сострадательно с его стороны. Но с таким же успехом я могла бы сказать это вслух, судя по взгляду, которым он одарил меня. Я подошла к своей седельной сумке и достала карту. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что мы направляемся в противоположном направлении от Ундали-Сити. Мое лицо было непроницаемой маской, когда я смотрела на него, сжимая карту в кулаке. Он ответил нейтральным взглядом, его глаза показывали, сколько сочувствия он испытывал.
Никакого.
Дрожь пробежала у меня по спине.
Я сцепилась с гадюкой, ее клыки глубоко вонзились в меня, и я испугалась, что мои когти недостаточно острые для борьбы.
* * *
На следующее утро, когда мы путешествовали по редкому лесу, все мое тело покрывал холодный пот, и я была уверена, что Уэстон слышал биение моего сердца. Я не знала, как мне выпутаться из этой передряги, если я даже не могла оставить свои мысли при себе. Я старалась ни о чем не думать, когда мой мозг не заставлял меня придумывать план. Я была в полном замешательстве между этими двумя процессами.
Когда мы сделали перерыв, и у меня было какое-то подобие уединения, я позволила своим мыслям блуждать. Я бы не убежала, потому что это ничего не дало бы, кроме как задержало бы его на те короткие секунды, которые потребовались ему, чтобы поймать меня. И тогда, я, вероятно, гарантировала бы, что он привяжет меня к себе, как настоящую пленницу. И это было не то, с чем я могла бы справиться. Мне нужно было поступить разумно. Нужно было все обдумать и не реагировать как напуганная девушка, которой я была.
Я задавалась вопросом, куда он вообще меня ведет. Поскольку он мог читать мои мысли, я была почти уверена, что он знал обо мне все.
У меня не было ответов, только слишком много вопросов.
Я всегда задавалась вопросом, почему он передумал сопровождать меня, и теперь я чувствовала себя наивной фермерской девушкой из Алжира. Я хотела бы вернуться и никогда не останавливаться у его столика.
Я хотела бы вернуться домой.
Я была более чем расстроена, потому что чувство предательства преследовало меня. Не то чтобы мы были честны друг с другом, но я доверила ему отвести меня к Ундали.
Он был моей единственной страховочной сеткой, и теперь я знала, что все это было ложью. Теперь эта сеть казалась мне всего лишь смертным приговором.
Я была захвачена ею.
В ловушке.
* * *
Мы остановились, когда солнце начало садиться; воздух между нами совсем не был нарушен словами. Мне нечего было ему сказать. А ему особо нечего было рассказать.
У меня закончились все припасы, которые взяла с собой моя бабушка, но голод был последним, о чем я думала, когда сидела перед костром. Уэстон исчез, и я представила, как сажусь на Галланта и уезжаю. Но я не была глупой. Он мог чувствовать Неприкасаемых за милю. Я не сомневалась, что он мог чувствовать меня так же далеко. Это был бы неподходящий момент.
Когда он вернулся с парой кроликов, я смотрела, как он освежевывает их, заставляя себя сохранять разум в тишине. Я сосредоточилась на лезвии его ножа и звуках потрескивания огня.
Неудивительно, что я не видела таких мужчин, как он, в Алжире. Он не был человеком; по крайней мере, я в это не верила. Присутствие, которое он носил с собой, не было нормальным. Это могло физически ввести тебя в туманный транс или проникнуть под кожу, и у тебя возникло бы желание сбежать. Я чувствовала и то, и другое.
Он выглядел человеком, хотя и не настолько совершенным, что казался вылепленным из плоти и костей.
Но он не был идеален. У него было множество шрамов, покрывавших его торс, и даже один от меня украшал его бицепс. Тот, что на его нижней губе, не умалял совершенства, а увеличивал его. Возможно, он и не был идеальным, но он был идеальным мужчиной. Снаружи.
Он повернул голову, и его пылающий взгляд впился в мой. Я забыла, что он мог читать мои мысли. Или, может быть, мне просто было все равно.
Какой позор, что это тратится впустую на кого-то с таким уродством внутри, – подумала я.
Жар в его глазах сменился безразличием, прежде чем он отвел взгляд.
Со стрессом легче всего справиться, когда не бодрствуешь; вот почему я заснула мгновением позже.