У меня не было магии, даже искры, когда меня чуть не изнасиловали. Может быть, просто может быть, я была всего лишь фермерской девушкой из Алжира. Единственное, что изменилось, - это волосатость. И это все же вернулось прежде, чем я успела осознать.
Я все еще была слаба. Я признавала это вопреки своему собственному желанию.
Я надеялась, что смогу избавиться от наивности, но это должно было быть пересмотрено позже. И ко мне все еще прилипло это мерзкое слово, от которого у меня остался неприятный привкус во рту: убийца.
Я знала, что глупо чувствовать вину за то, чего я не делала. Но я была мягче, чем когда-либо до этого путешествия. Хотя у меня было чувство, что эта сторона меня долго не продержится. Эти смерти — они были из-за меня; с этим не поспоришь.
С каждым шагом, который мы делали все дальше от Ундали, по моей коже все сильнее выступал холодный пот. Возможно, я не лучшим образом играла девицу в беде.
Ее разум так же силен, как и слабое тело.
У меня был план.
О котором я бы не стала думать, имея уши в голове.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
РАЗВЛЕЧЕНИЕ УБИЙЦЫ
– Почему мы всегда должны сходить с пути?
Мы в очередной раз пошли в обход, путём, которым, казалось, больше никто не воспользовался.
– Это никогда ничем хорошим не заканчивается, - сказала я Уэстону, когда мы остановились в конце леса, чтобы напоить лошадей.
– Я думаю, это в основном из-за тебя.
Я усмехнулась.
– Это ты втягиваешь меня в это свое садистское путешествие.
– Похоже, что я тебя принуждаю? - спросил он с некоторым весельем, и было что-то еще в его глазах, что я не собиралась лгать, напугало меня.
Я подняла бровь.
– О, так значит, я могу уйти?
– Мир - твоя устрица. Продолжай, принцесса.
Я некоторое время наблюдала за ним в тяжелом молчании.
– Мне это не нравится, - сказала я неловко.
– Что? - спросил он с озорством в голосе.
Я покачала головой.
– Я не играю ни в какую бы игру, какой бы она ни была.
– Игры нет. Продолжай, – он указал на поле перед нами.
– Уэстон... - прорычала я.
Я собиралась убить его за то, что он размахивал фруктом у меня перед лицом, просто чтобы отобрать его.
– Ты не смогла бы выбраться отсюда одна, признай это, принцесса.
– Прекрати называть меня принцессой!
Он так разозлил меня, что я готова была закричать, но не из-за этого дурацкого прозвища, которым он меня назвал; это было просто раздражение. Я была зла из-за того, что он был прав. И потому, что у меня могли быть проблемы с гневом — которые, я была уверена, передавались по наследству — за что я бы отчитала бабушку, если бы когда-нибудь увидела ее снова. Потому что эти досадные проблемы могли заставить меня принять некоторые решения, в которых и близко не было чувства самосохранения.
– От твоих мыслей у меня сильно болит голова, - сказал он со вздохом.
– Да, ну, у тебя от себя же сильно болит голова.
Настоящая взрослая, Каламити.
Он скрестил руки на груди.
– Вот что я тебе скажу. Если ты сможешь пересечь это поле, тогда я сам сопровожу тебя к Ундали.
Я моргнула, не веря в это.
– Что?
Мое сердце билось быстрее, и если он лгал, я собиралась ударить его ножом.
Будь настоящей, Кэл. Ты попытаешься.
– Ты слышала меня, - протянул он.
Я неуверенно посмотрела на поле, а затем снова на него. Он увидел неуверенность на моем лице и, очевидно, подумал, что это достаточно забавно, чтобы рассмеяться.
Я нахмурилась.
– Это глупо.
Он снова рассмеялся.
– Ну, у меня никогда не было заложницы, которая не хотела бы сбежать.
– Заткнись, - парировала я.
– Тебе скучно, и ты играешь со мной в какую-то гнустную игру. А я не хочу играть.
Я скрестила руки на груди.
На его губах появилась усмешка.
– Признай это, принцесса. Ты напугана.
– Назови меня принцессой еще раз... - прорычала я.
Опять же, не это меня разозлило.
Я сказала себе, что справлюсь с этим, не играя в его игру, но то, что он сказал дальше, заставило мои досадные проблемы проявиться в полную силу.
– Ты неравнодушна ко мне, принцесса? У меня были менее навязчивые служанки, которые год не видели другого мужчину.
Мне пришлось прикусить язык. Сильно. И сказать своему рту, что я здесь главная.
– Ты сопроводишь меня к Ундали? – я зарычала, не будучи в состоянии находиться рядом с ним ни секунды без того, чтобы не ударить его ножом.
– Я никогда не был рядом с кем-то, кто так много думает о том, чтобы ударить другого человека ножом, как ты, и ты думаешь, что я сумасшедший?