Я спросила себя, действительно ли я хотела закатить эту истерику, и я закатила глаза. Потому что мне нужно было какое-то подтверждение того, что я не по своей воле следовала за своим похитителем повсюду и что я действительно была пленницей.
– О, поверь мне. Ты действительно именно такая, - сказал Уэстон.
Я уставилась на него.
– Почему бы тебе не держаться подальше от моей головы? И пойти повеситься, пока ты этим занимаешься?
– Сядь.
– Я сказала тебе, нет! Вдолби это в свой толстый череп! Нет..
Одна нога взметнулась и сбила меня с ног, и я упала на свой тюфяк.
Определенно не человек.
Я даже не видела, как он двигался до бокового удара. Я снова двинулась, чтобы встать.
– Встань, и я физически свяжу тебя, - сказал он резким голосом.
Я наблюдала за ним, пытаясь решить, было ли это блефом.
– Уверяю тебя, это не так, - сказал он.
– И я уверяю тебя, если ты не уберешься из моей головы, я причиню тебе телесные повреждения!
Он проигнорировал меня, и каким-то образом мы вернулись на правильный путь. Я больше не чувствовала себя добровольной пленницей. И он снова стал тем эгоцентричным убийцей, каким был всегда.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ВОЛШЕБНАЯ СТРАСТЬ
Невинность.
Остракизм речи и любовь к мыслям. Единственное, что мне было нужно с кем-то, кто не понимал этого слова: уединение.
По крайней мере, я была почти уверена, что мой разум представлял собой лабиринт размышлений, в который я только и знала, как отважиться пойти. Но благодаря тому, что Уэстон быстро научился разбираться в моем хаосе, обычно называемом мыслями, я научилась думать спокойно.
Мы ехали весь день, удаляясь все дальше от Ундали, и только мои тихие мысли разделяли нас. Можно сказать, что я вот-вот взорвусь, и если бы только я забрала Уэстона с собой.
Когда мы добрались до города, прямо перед заходом солнца, мне захотелось двух вещей: ванны и кровати.
И свободы. Но я переходила этот мост, когда чувствовала себя особенно склонной к самоубийству.
Я сидела на своей кровати, пытаясь собраться с силами, чтобы принять ванну, когда ворвался Уэстон.
Я поморщилась.
– Ты мог бы постучать.
– Ты могла бы оставить свою дверь открытой, чтобы мне не пришлось доставлять себе неудобства, открывая ее.
Я усмехнулась.
– Преодолей себя.
– Не выходи из своей комнаты сегодня вечером.
– Нет. Ты можешь убираться прямо сейчас, - ответила я, готовая показать ему свои когти.
Сегодня была не та ночь, когда он играет во власть.
– Закрой за собой дверь.
Его глаза сузились.
– Оставайся в своей комнате. Я серьезно.
Я была плотиной, которую вот-вот прорвет, а он вытаскивал гайки одну за другой.
– И я имею в виду это, когда говорю убирайся!
Он сделал шаг ко мне.
– Я должен привязать тебя к твоей чертовой кровати? Ты не выйдешь из этой комнаты.
Я задавалась вопросом, почему бы ему просто не заставить меня, если он так сильно хотел, чтобы я оставалась в своей комнате, но я не собиралась поднимать эту тему. И я не сомневалась, что он привяжет меня к кровати, но не было никаких сомнений в том, что я собиралась принять ванну. Итак, я прикусила язык и помахала белым флагом.
– Отлично.
– Почему я чувствую себя твоей чертовой мамой?
– Может быть, потому что ты думаешь, что заботиться о детях - значит связывать их, - сказала я ехидно.
Он мгновение наблюдал за мной теми глазами, которые могли видеть сквозь мою кожу и девушку под ней. Хорошо, что я даже не знала, кто она такая.
– Покинь эту комнату, и это действительно выведет меня из себя.
Я закатила глаза.
– Чем этот день будет отличаться от любого другого? Я сказала тебе, что не выйду. А теперь убирайся.
Камень ударяется о землю.
Он захлопнул за собой дверь, и я услышала, как его сапоги спускаются по лестнице. Я подождала несколько минут после того, как он ушел, прежде чем тихонько выйти из гостиницы. Я почувствовала, как на меня нахлынуло чувство вины, но потом напомнила себе: он не мой хранитель, он мой похититель.
Какая-то часть моего мозга хотела зацепиться за мысль, что он был хорошим человеком; возможно, эта часть была сбита с толку, потому что он спасал меня несколько раз. Но эта часть моего мозга не понимала, что все это было из-за каких-то его эгоистичных побуждений.
Деньги? Я была уверена, что у него это уже было. Власть? Мне казалось, что он мог бы получить это без дополнительной магии. Секс? Я только усмехнулась.
Видишь ли, вот почему я не хотела иметь дело с ... нечеловеком.