Он был так неправ. Я оказалась в ловушке между двумя серебряными наручниками на моих запястьях и убийцей.
Наручники были той стороной меня, которую все хотели, той частью, которую хотел убийца. Я никогда по-настоящему не презирала их до этого момента. Они должны были защищать меня, но вместо этого я чувствовала, что это оковы, которые я никогда не смогу снять.
– Прости, что отняла у тебя время. Я совершила ошибку, вот и все, - выпалила я, просовывая свою руку в грубую ладонь Уэстона.
Если из-за меня убьют этого человека, я не смогу простить себя. Когда он с отвращением покачал головой, я тоже почувствовала отвращение к себе. Мне пришлось изобразить слабую женщину, которая хотела остаться со своим жестоким мужем. Я чувствовала себя жалкой, даже если это было притворство.
Мы держались за руки на выходе из лагеря, как любящая пара, хотя на самом деле мне хотелось ударить его ножом в сердце. Когда мы отошли достаточно далеко, я вырвала свою руку из его хватки.
– Почему бы тебе просто не пойти вперед и не ударить меня? Эта отвратительная шарада с таким же успехом может быть реальной! – я закричала и толкнула его.
Когда он ничего не сделал, только посмотрел на меня, я снова толкнула его.
Я была так зла на себя за то, что чувствовала то, что чувствовала.
Настолько зла, что почувствовала облегчение, когда появился враг; облегчение от того, что мне не пришлось путешествовать по этому страшному миру в одиночку.
Так разозлилась, что я подняла колено, чтобы ударить его в пах, но он блокировал удар своим коленом.
Так разозлилась, что я ударила его кулаком по камню, который он называл животом.
Так разозлилась, что вскинула колено, просто чтобы снова заблокировать его.
Это продолжалось, пока с него не было достаточно. Он схватил меня за запястья одной рукой, в то время как другой обхватил мое горло, чтобы поднять мою голову и заставить посмотреть на него.
– Я же говорил тебе, что могу найти тебя где угодно.
Изумруды смотрели на меня в ответ. Камни истины и спокойствия.
Эти две вещи с силой ударили меня, и я перестала сопротивляться. Меня затянуло в его зеленую паутину, которую, я была уверена, он часто использовал, чтобы заманить в ловушку своих жертв. Я слишком устала, чтобы беспокоиться о том, что я всего лишь еще одна муха.
Спокойствие было легким; расслабление мышц и разума. Правду мне было труднее проглотить.
Правда моей жизни. Моя миссия. И мой провал.
Все, чего я хотела, это поступить правильно. Правильно для Алирии.
– Нет ничего правильного, Каламити.
– Есть хорошее и плохое, Уэстон. Вскрывать печать... это плохо, - выдохнула я.
– Никто в Алирии не невиновен. А если и невиновен, то не всегда. Им не нужна твоя защита.
Может быть, добро никогда не должно было побеждать. Может быть, людям ... и нелюдям никогда не суждено было существовать. Может быть, мы всего лишь убивали Алирию, и было бы лучше без всех нас.
Может быть, вскрытие печати окажет ей услугу.
Как можно было доверить это решение мне? Я отвернулась, когда почувствовала, что мое спокойное состояние превращается во что-то гораздо более безнадежное. Я собиралась разочаровать всех. Свою бабушку. Себя. Я не знала, как выбраться из этого, и я даже не верила, что смогу.
Слезы навернулись мне на глаза, и одна из них потекла по щеке.
Уэстон стер ее большим пальцем.
– Весь мир не обязательно должен лежать на твоих плечах.
Другой его стороны я никогда не видела.
– Я ненавижу тебя, - прошептала я.
– Я знаю, - ответил он, прежде чем потащил меня через лес.
Иногда вещи не всегда такие, какими кажутся.
Паук думал, что поймал муху в ловушку. Он и не подозревал, что муху когтями в паутину не запутаешь.
* * *
Что-то отвратительно мягкое проскользнуло между нами. Это было похоже на мягкость одеяла на твоей коже, прежде чем бабушка сорвала его и велела пойти почистить ночные горшки.
Он сделал несколько хороших замечаний в своем жутком настроении. Но он был неправ.
Судьба Алирии была на моих плечах.
Возможно, не все были невинны, но я подумала о той маленькой девочке, которая была рядом с Сильвией. Она заслуживала права выбора.
Я никогда не верила, что вскрывать печать было правильным поступком. Если бы ее вскрыли, то были бы только смерть и разрушение. Магия сводила людей с ума. То, что Уэстон пытался сделать, было эгоистично. Не было ни одной веской причины для вскрытия печати.
Я могла только надеяться, что Уэстон поверит в мой поступок в лесу. Я бы воспользовалась любыми маленькими победами, какими только могла.