– Ты никому не позволяешь брать у тебя кровь, - отругал он.
– Она бы не хотела этого, если бы я не была девственницей. Так что я избавлюсь от этого как можно скорее.
В моих словах была доля правды, а также потому, что я хотела услышать, что бы он сказал.
– Ты ничего не потеряешь.
По какой-то причине он верил, что может контролировать каждый аспект моей жизни, и это заставляло меня хотеть кричать от разочарования. Вместо этого я просто закрыла глаза и представила, как Максим лежит на мне, целует меня, снимает с меня платье.
– Черт возьми, Каламити. Прекрати, - прорычал Уэстон.
– Я могу заниматься сексом с кем захочу.
Его глаза сузились.
– Нет, ты не можешь. Как только печать будет открыта, ты сможешь делать все, что захочешь. До тех пор ты будешь девственницей.
Я нахмурилась.
– Почему ты думаешь, что можешь контролировать мою жизнь?
– Почему ты постоянно пытаешься вывести меня из себя?
– Потому что мне это нравится, - пробормотала я, переворачиваясь на другой бок, пытаясь устроиться поудобнее.
Тяжесть моего дня ошеломила меня, и я заснула секундой позже.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
МОСТЫ И УКУСЫ
– Вставай. Нам нужно идти, – голос Уэстона был слишком громким, и я застонала и перевернулась.
– Еще даже не рассвело, - проворчала я.
– Вставай.
– Нет.
Мой тюфяк выдернули из-под меня, и я покатилась по земле. В мой бок ткнулась палка.
– Эй!
– Я должен был позволить старому Магу пойти с нами. Может быть, тогда ты была бы более сговорчивой, - отрезал он.
Я проигнорировала его комментарий. Он казался более чем серьезным по поводу того, что не позволил Магу помочь.
– Я могу передумать, - прорычал он.
– Ты можешь не лезть в мою голову, - парировала я, вставая, только из-за того, что в меня ткнули палкой.
Мои ноги были босы, когда я спускалась к ручью. Я использовала короткое время, которое у меня было там, чтобы разработать план.
И я абсолютно ничего не придумала.
Когда я вернулась в лагерь, я увидела, что мое мыло тает в огне, а грязные рубашки незнакомцев разорваны в клочья по всей земле. Должно быть, я действительно сбила его с толку, иначе он не закатил бы такую истерику. Его глаза метнулись ко мне после того, как я подумала об этом.
– Иди сюда, - сказал он спокойно, но немного чересчур спокойно.
Я покачала головой. Я не знала, что он планировал, но я не хотела в этом участвовать.
– Ты можешь сделать это добровольно, или я заставлю тебя сделать это.
– Сделать что? – огрызнулась я.
Что он запланировал на этот раз?
– Ты более изобретательна, чем я думал, - сказал он.
– Конечно, я такая.
Мы неловко уставились друг на друга на мгновение, прежде чем я грустными глазами опустила взгляд на свое мыло в огне. Оттуда пошел покрывающий мой запах. Может быть, странная женщина будет в следующем городе, куда мы поедем.
– Ты больше не будешь использовать свои фокусы против меня.
– Я сделаю все, что, черт возьми, захочу.
– Я так и думал, что ты это скажешь. Вот почему мне нужно кое-что твое.
– Что тебе вообще может быть нужно? Ты забрал у меня все! Мою жизнь! Мою свободу! Я никогда ничего не отдам тебе добровольно, - прорычала я.
Его взгляд стал жестче.
– Это не то, что ты говорила прошлой ночью.
Он довел меня до этого, но именно для этого у меня была отговорка.
– Любой мужчина заставил бы меня чувствовать то же самое после того, как Максим не закончил то, что начал..
Порыв воздуха сбил меня с размытого движения, и я была прижата к дереву. Я посмотрела в горящие глаза и подумала: может быть, я зашла слишком далеко.
– Упомяни Максима или даже подумай о нем еще раз, и я отведу тебя обратно в их лагерь и убью его у тебя на глазах, - прорычал он.
– Я буду болеть за него, - парировала я.
Он рассмеялся.
– Ты плохая лгунья, принцесса.
Мою кожу покалывало от раздражения. Он был прав в том, что я буду болеть за него, и это раздражало меня еще больше.
– Ты бы не победил. Он мог убить тебя одним прикосновением, – сказала я надменно.
Мне нравилась мысль о том, что кто-то может превзойти Уэстона.
– Нет, он не мог. Мы кровные братья.
Мои глаза расширились.
– Вы братья?
– Не настоящие братья. Друзья детства, у которых была общая кровь. Я невосприимчива к его прикосновениям.
И вот кто-то взял над ним верх . . .
– Ты бы убил своего друга?
Он действительно был бессердечен.
– Я понятия не имею, почему ты когда-либо думала иначе.