Я вдруг снова остро почувствовала, сколько мелких и крупных обид мне пришлось пережить в детстве, и это несмотря на все привилегии, которые были у нас с сестрой и братом. А потом я рассмеялась вслух.
Но все же кое-что тебе, старушка, удалось! Да, ты добилась всего обходными путями, это правда. Но юношеская целеустремленность победила. Такова уж была твоя судьба, и ты понеслась ей навстречу, подобно Икару, устремившемуся к солнцу. И никто и ничто не смогло остановить тебя.
Я вздохнула и грустно покачала головой. Правду говорят: если бы молодость знала, если бы старость могла. Разве могла я тогда предположить, сколько жертв будет принесено на алтарь борьбы за собственную свободу? Что ж, пришла пора платить по старым долгам.
Рекламный проспект, живописующий красоты Крита, все еще лежал на прикроватной тумбочке. Я вернусь туда, вернусь в это место, которое значит для меня столь много. Постараюсь собрать осколки себя самой, которые, быть может, оставила там много лет тому назад. Вот только сумею ли я отыскать их? Наверное, только погрузившись в прошлое, я найду ответы на те тайны, которые все еще сокрыты на этом острове. Острове, похожем на сон, где люди мечтают и совершают подвиги.
Стокенкорт
Апрель 1937 года
Приготовления к свадьбе Эвадны шли полным ходом уже несколько месяцев кряду. Ни шокирующее отречение короля от трона, ни коронация нового короля Георга, пришедшего на смену брату, никак не отразились на графике подготовки. Для мамы все эти эпохальные новости стали всего лишь второразрядными происшествиями в сопоставлении с главным событием года, каковым, по ее мнению, должна была стать свадьба ее старшей дочери. И даже слухи, что войны с Германией не избежать, множившиеся день ото дня, не охладили ее пыла сделать бракосочетание Эффи гвоздем сезона. Планировалось устроить грандиозный прием на открытом воздухе в имении, причем вся обслуга специально была выписана из Лондона. А само венчание должно было состояться в местной приходской церкви.
Дизайн свадебного платья Эффи поручили самому Виктору Стрибелу, известнейшему кутюрье, обшивавшему весь высший свет Лондона. Создание наряда было сопряжено с бесконечными примерками, и невеста в сопровождении младшей сестры зачастила в Лондон как на работу. Пенни получила отличный шанс использовать эти вылазки в своих целях, что она с успехом и проделала с помощью Дианы Линслей, главной подружки невесты на предстоящей свадьбе.
Диана сравнительно недавно вернулась из Мюнхена и сейчас буквально засыпала сестер всяческими забавными историями о том, как она развлекалась в гитлеровской Германии. Она описывала самого фюрера и его преданных сторонников, с петушиным задором марширующих по улицам города. Кстати, ей пришлось уехать из Германии раньше намеченного срока, потому что она неудачно пошутила на одном приеме по поводу молодежных лагерей, организованных под эгидой гитлерюгенд. В один из таких лагерей на ознакомительную экскурсию ее возили хозяева, у которых она гостила.
– Ничего общего с нашими бойскаутскими лагерями! – рассказывала она подругам. – Эти молодчики могут запросто наброситься на пожилого прохожего и повалить его на землю, они будут улюлюкать при виде человека с желтой звездой на пальто, сорвут с него шляпу, начнут приставать к его детям. Мои хозяева пытались как-то оправдать их поступки, но по их лицам было видно, что происходящее тревожит их не меньше моего. Скорее всего, в недалеком будущем нам придется встретиться с этими молодчиками уже лицом к лицу! – глубокомысленно закончила свой рассказ Диана.
Но никто особо не взволновался. Девушки всецело были заняты другими, гораздо более важными вещами и непрестанно щебетали о корсажах, шляпках и свадебном приданом.