Что оставалось делать Родиону? Легко ли ему слушать, как Павлюковы подпевалы ругают бригадира, да и его самого? Жалко было кума Родиону, да ничего не попишешь. Шаль кума, да жаль и пива. Короткое мгновение, и Родион прикинул, как лучше вывернуться. Политика!
На этот раз он не послушался своих верных дружков и советчиков завхоза и кладовщика. Занял разумную позицию, признал, что поведение бригадира действительно заслуживает осуждения, сказал, что нужно искоренять негодные привычки, повести решительную борьбу со старыми пережитками, как учит партия.
Колхозники теперь могли видеть, какого защитника новых порядков имеют они в лице Родиона. Разгневанный, непреклонный, он решительно осудил недостойный поступок бригадира, пригрозив жесткими мерами, ежели бригадир не исправится. Кулики могут пожаловаться, а дознается райцентр - кому тогда влепят выговор? Разве не Родион отвечает за порядки в колхозе? Опять хлопать глазами перед Нагорным? Родион хочет иметь чистую совесть. И здесь же, на собрании, он строго приказал бригадиру окопать прошлогоднее свекловичное поле, предупредить возможное бедствие. С соседями надо жить в мире и согласии, а не насылать на них долгоносика. Осмотрительный, проницательный председатель правильно рассудил, спас людей от напасти. Все почувствовали удовлетворение. Кое-кто, правда, недружелюбно посматривал на Теклю.
Сень тоже ввязался в спор с Дорошем, пустился при людях поучать его да наставлять. Кому это приятно? Что могут подумать о Дороше, опытном хозяине, если каждый желторотый юнец начнет вправлять ему мозги?
- Поле у Дороша покрылось корочкой, кукуруза желтеет, скручивается. А ведь ни для кого не новость, что боронованная земля лучше держит влагу... - говорит Сень.
- Борона ломает неокрепшие стебельки, - доказывает свое Дорош.
Так и не стал бороновать кукурузу, ругал агрономов. Советчики нашлись! Затвердили, что боронование поднимает урожай. А что хрупкий молодой стебель ломается при этом - им пустяк! Так и посевы загубить недолго!
Сеню удивительно - что плетет человек! Или вот: куда это годится бороновать кукурузу по росе, на ранней зорьке? Пусть пригреет солнце, кукурузный стебелек чуть привянет, пускайте тогда легкие деревянные бороны. Они разрыхлят корочку, закроют трещины, пробудят силу роста.
Дорош с явным недоверием отнесся к совету тракториста. Мало того, что Сень публично подрывает авторитет бригадира, он еще надумал ставить ему в пример Теклю:
- А почему Текля бороновала кукурузу и ни одного стебелька не поломала? Не потому ли у нее такая отменная кукуруза?
В печенках у Дороша эта девичья бригада сидит!
В людной конторе после собрания к Текле подошел Тихон:
- Завтра буду культивировать твою свеклу.
Текля решительно возразила:
- Вчера только трактор закончил шаровку, а через день опять культивировать? Пусть свекла укрепится.
Совести нет у парня. Отвечает вызывающе:
- Мне надо выполнять план.
- А у меня чистое междурядье, и я не хочу, чтобы пересыхал грунт.
Тихон убедился: нелегко уломать бригадира. Сказал с неприязнью:
- Ты, я вижу, упряма!
12
Стояла на горе, плакала...
Дружно зеленеют поля, пахнет душицей, полынью. Тучные хлеба нежатся на солнце, жадно впитывают ласковое тепло, переливаются сизыми волнами. Струится, колышется воздух - каждая стеблинка дышит! Купается взгляд в неоглядных далях. Не то в трубы трубят, не то звон плывет по степи. Кругом гудит, жужжит, летают облепленные золотистой пергой пчелы, кричит перепел, заливается жаворонок, неумолчно разносится звучное кукованье кукушки, и дергач подает свой хоть и не очень чистый голос. На лугу, где отливает синевой река Псел, гудит выпь, глушит рыбу, слышится визгливый крик чайки, не жалобный, как всегда, а прославляющий погожий день. Меж хлебов вьется белый платочек, девушка вышла в поле с печальной думой, сбегает по лицу слеза. Как прекрасен мир! Век бы смотреть, слушать песню земли. Раскрыла набухшую, смуглую от загара грудь, пусть сечет ветер, опаляет солнце. Босая нога прильнула к росистой траве. Текля прислушивалась к голосам весеннего поля. Сквозь марево жарко припекает солнце, в воздухе душно, парит. Девушку разморило, хотелось упасть в изнеможении на траву, забыть, передремать мучительные воспоминания.
Зеленое половодье разлилось далеко-далеко. Звенит воздух. Все полно весеннего обаяния. Сколько солнца вокруг, сколько дающего радость труда! Не насмотришься, не наслушаешься, не налюбуешься! Реять бы свежим ветерком над нивами, нежно касаясь крылом, слушать, как стеблинка со стеблинкой перешептываются.
По склону горки карабкается сирень, синие яры, намытые вешними водами по берегу Псла, усеяны цветами, повыбрасывали свои свечки каштаны, развертывается дубовый лист, изумрудно-зеленые буруны-перевалы побежали над кручей, светясь, переливаясь на солнце; на смену бледным, чуть с прожелтью тонам наплывала сочная зеленая краска, густая, что смола... Где-то в зарослях ворковала голубка, щелкал соловей. Под горой бьет ключ, сбегая в Псел. Вот соловей примолк, а вода все журчит. Дорога исчезает в зеленом туннеле, пахнуло орешником, лесной прелью. Освещенные солнцем, распростерлись бархатом меж холмов черные пары. Дремучий бор, привольное поле, очисть душу от незаслуженной обиды и надругательства!
Облитый солнечным маревом, раскинулся сад - разлив пушистых белоснежных яблонь. Глазом не окинешь - столько их. Бледно-розовая нарядная яблоня щедро раскрыла свои медовые венчики пчелам.
Роскошное, облитое цветом дерево - песня моя! Отдыхаешь душой, глядя на тебя. Слава трудовым рукам, украсившим землю! Звенят пчелы, густо обсыпали яблоню. Порхают, щебечут пташки. Или это сердце песню весны поет? Чуть дохнул ветерок, и словно порошей присыпало землю. Играет красками весна. Черная галка села на дерево в белом уборе. Что гроздья, набухали красноватые бутоны-почки, вот-вот брызнут цветом. Буйно цветет сад белый, фиалковый. Что это - девичьи мечты или песня витает над полями? Точно кровью облита титовка. Вишни что дивчинки стоят. А у дороги сухое-сухое дерево - груша, расщепленная, с уродливо торчащими ветками, и тоже цветет!
За садом весело колышутся тучные всходы пшеницы. И засуха не взяла. Выстоял стебель, не засушило его, не прижгло.
Как, откуда пришла в ее сердце радость - непостижимо. Словно рукой отвернуло постылые думы, и она вдруг почувствовала: что значат ее личные невзгоды, когда кругом так бурно, так пышно цветет жизнь!
Девушка стояла под яблоней. Лепестки, тихонько кружась, нежно осыпались ей на голову. Словно счастье дарили.
13
Селивон давно пришел к выводу: ежели бы не ферма, не было бы дрязг и неприятностей. Жили бы себе припеваючи, купались бы в траве, а теперь навеки утеряно спокойствие.
Вредный человек этот пастух Савва! А уж настырный! Напустился на председателя:
- Тонна веса в быке, а ты ему даешь два килограмма дерти? На одной траве думаешь его продержать? Или на цвелой просяной соломе? Заморишь быка, потеряет силу. А тогда пастух виноват?
Родион даже ухом не ведет. А на что дружки-приятели?
Конюх Перфил говорит пастуху:
- Быками не пахать.
- Хуже - покрывать, - бросил пастух.
Так и не договорились ни до чего.
Павлюк, заваривший всю эту кутерьму, вступился за пастуха. И когда Родион твердо сказал: "У меня посевная", - Павлюк резко возразил: "А это разве не посевная?"
Пристало ли Родиону выслушивать подобные дерзости? Мало того, пастух раззванивает всюду - приходится, дескать, терпеть от Родиона утеснения. Может, кое-кто из приятелей пастуха, из тех, у кого мозги набекрень, не прочь и посочувствовать Савве. Мусий Завирюха - и не он один - близко приняли к сердцу эти жалобы. Пошли плести небылицы о Родионе - злые языки рады подхватить наговор, - будто Родиону ферма как бельмо на глазу! Пастух, мол, двух быков вырастил - Рура и Гусляра, других таких не сыскать во всей округе, - пастух выходил породистое стадо, а председатель будто бы не выносит пастуха за справедливый характер да за острый язык, а может, Саввины достижения ему костью поперек горла стали.