Да и то сказать: легко ли даже и самому партийному секретарю раскусить, чем дышит человек?
Спасибо, свет не без добрых людей. Мусий Завирюха, Мавра, садовник, пасечник, Текля - советчики лучше не надо, не дадут упасть духом. Мусий Завирюха никогда не унывает: что ж, выходит, пастух дальше своего носа не видит, коли ему кажется, что для него уж и просвету нет.
Сильно задели те слова пастуха. "Нет правды!" - с сердцем вырвалось у него. Мусий Завирюха сдвигает брови, загадочно взглядывает на взъерошенного пастуха, поглаживает прокуренную бороду, глаза ясные-ясные. "В лицо самой правде гляжу!" - говорит. Ох и мудрит этот Мусий Завирюха! Пастух сам не прочь пораскинуть мозгами насчет того, что творится в море житейском, но такого ему никогда не придумать, не угнаться за неугомонным этим шутником Мусием Завирюхой.
Вот сын Марко - тот не падает духом, даром что Родион и с ним расправился, даже утешает отца: "Все равно на нашей стороне будет правда".
Поглощенный своими мыслями, он все еще вытряхивал верши, как вдруг его заставил насторожиться донесшийся издалека дикий утробный рев.
Пастух почуял беду. Прислушался. Оторопел. Даже сквозь шум ветра различал он мычание своих любимиц. Жалобно ревела Самарянка, утробно, обреченно - Нива, беспомощно голосила Ромашка, в смертной тоске завывали Казачка, Гвоздика... Над зеленой низиной поднялся страшный шум. Пастух высунулся из камышей. Метавшийся по берегу мальчонка-пастушок, увидев Савву, бросился через топь, подбежал запыхавшийся:
- Ой, дедушка, спасите, коровы попадали, ревут...
Савва мигом сообразил, что произошло. Беда, беда... Костлявый, встрепанный, мчался он напрямик берегом: чистопородное стадо, ему цены нет, отобранное на выставку, погибает...
Беспомощные, растерявшиеся мальчишки-пастухи ищут спасения у деда Саввы. Он похолодел. Самарянка сучит ногами, катается по земле, будто угорелая. Раздуло корову, распирает бока, сейчас, думается, и дух вон. Пастух кинулся, поднял ее на ноги, потрогал уши - холодные. Насилу расцепил зубы, всадил жгут из сена, наказывает мальчишкам делать то же самое остальным коровам - да разве им справиться? Вот горе...
- Загоняйте в заводь, гоните берегом, а вы бегите на село, раздобудьте рассолу, керосину, соли, сала! Скликайте народ! Несите ведра! Вот несчастье... Да ветеринара зовите.
Мальчишки во весь дух пустились к селу, мчались как ветер, даже бока закололо: от их прыти, возможно, зависит судьба стада.
На бригадном дворе встретили конюха.
- Дядя Перфил! Коров раздуло!
Перфил выпучил глаза. Отнялся язык. Выпали вожжи из рук. Никак не придет в себя. Застыл в растерянности, трясется, как в лихорадке.
- Каких коров? - спросил он в ужасе. - Наших?
- Нет, с фермы.
У Перфила отлегло от сердца, и он побрел к конюшне, недовольный мальчишками-пастухами: зря только людей пугают.
Ребята бежали улицей, сзывая людей, как раз в это время возвращавшихся с работы. Садовник и пасечник, не расспрашивая долго, схватили нужные припасы и кинулись в сторону берега.
Пастушата, что остались возле скота, под наблюдением Саввы загоняли коров в воду; коровы ревут, покачиваются. Пастух разорвал на себе рубаху, разжег тряпку и стал окуривать коров дымом.
- Загоняй, загоняй! - покрикивал он на мальчишек. - Не давайте застаиваться скоту! Забивай меж зубов перевясла, чтобы дышали, суй под самый нос горелую онучу, вот так делайте! Окуривайте их дымом, пусть вбирают в себя! Поливай водой, загоняй глубже, дави бока, лей воду, вода жар вытягивает!
Как никогда послушные, испуганные ребята бросаются со всех ног, едва поспевают выполнять приказы знающего пастуха.
Тлеют тряпки, онучи, ребята окуривают скотину. У Ромашки помутнели глаза, корова втягивает едкий дым, отфыркивается... Мальчишки загнали коров в заводь и, посматривая на пастуха, во всем подражая ему, поливали коров водой, сдавливали им бока.
Хорошо, что огонь и вода под рукою.
Сбежались с ведрами колхозники, принялись спасать коров. Хорошо, что село близко, что скотина вынослива, терпелива...
- Разболтайте соли! - распоряжается Савва, и все слушаются опытного пастуха. - Заливайте скотине в горло, а если есть, то огуречный рассол!
Пастух обрадовался, увидев садовника Арсентия с пасечником Лукой: надежные друзья прибыли, знают, что делать. Пастух одной корове льет в глотку керосин, другой напихивает старого сала, проворный, всезнающий, поспевает всюду. И коровы постепенно оживали.
Когда перепуганный Родион с Игнатом, Селивоном и ветеринаром, запыхавшись, прибежали на луг, пастух с помощью колхозников успел отходить обреченное на гибель чистопородное стадо.
- Где Павлюк? - грозно спросил председатель.
- Разве это его обязанность скотину пасти? - резко ответил Савва. На совещании по животноводству целую неделю пробыл в Киеве, и ничего не случилось, когда в колхозе был порядок, - совершенно недвусмысленно дал понять пастух, где нужно искать причину несчастья. А что за порядок, тоже нетрудно было сообразить: пока, мол, за стадом приглядывали пастух Савва да сын его Марко, а Павлюк возглавлял колхоз. Вот куда гнет пастух!
Диву давались колхозники - враги прогнали пастуха с фермы, чтобы не стоял поперек дороги, не мешал наводить свои порядки, а он опять стоит перед врагами... Да еще как! Правду-матку так и режет, при всем народе поднял на смех Родиона.
Очень рассвирепел председатель, всю беду свалил на Павлюка: классовый враг пытается загубить племенное стадо, угробить ферму! Вместо того чтобы смотреть за скотиной, Устин Павлюк подался в райцентр, строчит клеветнические заявления, по всей вероятности - на него, на Родиона. А скотина чуть не погибла.
Селивон и Игнат - сытые, набрякшие физиономии так и полыхают - в один голос твердят: ясно, классовый враг пытается развалить ферму! Кивают на Павлюка, бубнят: недаром дед его был баптистом!
Боже милостивый! И как эта подробность раньше не пришла на ум Родиону? То, что он услышал, поразило его. Ведь это находка! Давно пора вывести Павлюка на чистую воду. Да зацепиться было не за что. Эта новость ему пригодится.
Колхозники еще раз имели случай убедиться - Родионова компания всегда отличается удивительным единодушием.
У пастуха трепетала душа - есть ли границы бесстыдству подобных людей?
В свое время он немало жестких, правдивых слов выпалил председателю все это знают, за это пастух и поплатился, - но сейчас он уже не знал, что и говорить.
- Собачий ты сын! - сказал пастух председателю. - Не вы ли перебаламутили людей, загнали ферму под самые Кулики?! - кивал он на Игната и Селивона. - Чтобы себе побольше сена отхватить!
Савва все на председателя свалил: мол, сдуру чуть ферму не погубил, во всех бедах винил Родиона и его компанию, грозил тюрьмой... Терять пастуху нечего, самое страшное свершилось - расправилась с ним бесчестная компания! Родион не смолчал, сам кричал на пастуха, угрожая отдать под суд за клевету. На помощь председателю пришел Селивон, - надо же было взять верх над пастухом, чтобы не унизить себя в глазах колхозников.
- А что до тюрьмы, так не сделали еще таких кирпичей, чтобы для нас тюрьму поставить, - резко ответил Селивон. Знал, что сказать!
Родион напустился на подростков, особенно на старшего паренька: такой-сякой, растяпа, лентяй, телепень, мямля, - зачем по утренней росе пас на клевере?
- Санька сказала! - не подумав, обиженно ответили пареньки, точно обухом оглушили Родиона.