Кто знает, откуда берутся герои, кому на роду написано поразить мир? Тихону, например, никогда бы в голову не пришло, что Марка ждет незаурядная судьба.
И опять Текля стала защищать Марка: он поставил себе большие задачи, хочет всем пример показать. Видно было - верит в него. Чудесная девушка, тронула Марка до крайности. Тревожно смотрел он на людей, словно не мог постичь, что вокруг творится. Полный глумливой насмешки взгляд, наглый вид Тихона вернул его к действительности.
Тихон, похоже, не очень приятно чувствовал себя. Никак не понять ему, почему девушка в таком восторге от Марка.
Санька вконец разозлилась на Теклю: чего расхваливает парня! Неприглядный - ни кожи, ни рожи, на ферме житья от него нет, вечно вяжется, въелся в печенки! И что эта Текля так важничает? Прошла курсы бригадиров - подумаешь, счастье большое! На поле покажешь себя, девка, жди, когда тебя люди похвалят.
Санька хмуро косилась на ребят, что толпились вокруг Текли. Непонятно, чем она этого Тихона прельстила! Не сводит глаз с девки! Так и вертится, так и крутится возле нее. Неужели лучше не нашел?
Подружки расхваливали Саньку - виднее девки по всему селу не сыскать. Круглолица, крутобока, брови словно выписаны... Румяная, ядреная... И красотой бог не обидел, и здоровья хоть отбавляй. Чего еще надо?
А Галя сказала Текле, кивая на доярку:
- Кто не знает Саньку? Пройтись в танце, оговорить кого-либо - на это она первая.
От внимательного девичьего глаза ничто не ускользнет - Санька на лавке сидит, играет круглыми коленями, прилизана, нарумянена.
К тому времени молодые хозяйки возвращались с рынка с непременной ярмарочной обновой. Звонкие горшки, облитые глазурью миски блестят на солнце. Черные диски патефонных пластинок слепят глаза. Парни выбегают навстречу, девчата тоже, читают: "Хор колхозников Староселья", "Запорожец за Дунаем", - с восторгом рассматривают песенные подарки.
Мусий Завирюха с философским словарем в кармане тоже в центре внимания, просвещает население. Теперь уж если назовет, к примеру, учитель Василий Иванович кого-нибудь филантропом, не ломай головы, оскорбительное это слово или нет, не хлопай глазами: посмотрел в словарь - и все тебе ясно! Мусий Завирюха был сегодня на базаре в Лебедине, побродил, приценился, наведался в банк, в потребительское общество, в контору, на базу, сторговал семена, в книжном магазине приобрел философский словарь.
Друзья - пастух, садовник, пасечник - сосредоточенно слушали речи Мусия Завирюхи, поражались его знаниям. Мусий Завирюха прислушивается ко всему, что на белом свете творится. Агротехника, стратосфера, ветеринария, библия - все его интересует, Мусия Завирюху.
Село занесено глубокими снегами, захлестано ветрами - и, однако, не в глуши живут люди. Вечерами агрономы читали лекции, знатные люди делились опытом, старики, молодежь - все постигали агрограмоту. Радио, доклады, концерты, спектакли связывали с широким миром. Ближе к весне в Буймир слетались с курсов бригадиры, доярки, трактористы, садовники, огородники, конюхи, чабаны, свинари, пасечники, да все грамотные такие стали бесперечь спорили о капиллярах, структурах, деградации, селекции...
Из густого бора показались хлопцы в короткополых кожушках. Легко ступая, щурились на солнце на пеструю толпу. Обветренные лица, веселые взгляды. Захотелось посмотреть спектакль, навестить соседей. Гости принесли с собой запахи смолы и терпкие шутки.
- Уж не свататься ли, чего доброго, заявились? - задорно встретила парней Санька, поводя глазом на смушковые шапки и бравую выправку хлопцев.
- Пусть сова, абы не с нашего села! - дедовских времен шуткой ответил кряжистый хлопец Данько, до крайности довольный и собой, и ясным днем, и добротным своим кожушком, и бог весть чем еще - просто кровь бунтует от избытка сил.
Будто так уж гремит слава о Куликах!
Да разве девчата не сумеют ответить куличанам?
- Не в очень большой чести здесь ваши парни. Слава-то о них гремит, только какая? - кидает Галя под дружный смех девчат. Ни во что поставили куликовских ребят: мол, хуторяне!
Подобные стычки повелись меж соседями издавна. Девчата знать не хотели куликовских ребят, уж слишком высоко ценят себя, при всяком удобном случае похваляются своим достатком - на трудодень пришлось по пуду сена, за стогами, мол, не видно Куликов!
- Из-за сена свету белого не видите! - отрезала Текля.
Остры на язык девчата в Буймире, убедились хлопцы.
Кулики, видно, играли на чувствительной струнке. Из-за чего возникали все споры в Буймире? Деревенские горлопаны - Игнат Хоменко с Селивоном при всяком удобном случае подбивали народ, завистливо кивали в сторону Куликов: вот где прорва сена, почитай в каждом дворе по две коровы стоит, да свиней по четыре штуки, телята, овцы, птица... За зиму откармливали, сбывали на базар. И маслом торговали... Озолотиться можно!
Сеяли недовольство в хлипких душах, во всем винили Устина Павлюка что не думает о людях, завел ферму, которая съедает все сено.
- А в Куликах заботятся о личном хозяйстве! - захлебываясь, хвалили соседей, ругали на все корки Устина Павлюка.
- О государственных нуждах, - отвечает Устин Павлюк, - пусть другие, значит, пекутся? Буймир занимается развитием общественного животноводства, завел ферму, насадил сад, дает прибыль государству, а от этого плывут достатки и в колхозный двор...
Это самое и доказывает теперь Галя соседям.
Куличан нелегко убедить, пронять разумным словом. Очень уж важничают девчата! Ученые - страсть! В газетах о них пишут, на конференциях расхваливают. Кстати сказать, чего бы ради так часто и наведываться сюда хлопцам, кабы не знатные девчата. Не известно еще, однако, где эти гордячки свое счастье найдут.
Девчата оказались не очень падкими на подобные соблазны, их сеном не заманишь, привязаны к своему Буймиру, - или не видно, как изменилось село, как развивается хозяйство, какие собираем урожаи? А культура, клуб, библиотека?
- Хозяйство, это верно, большое у вас, а вот почему трудодень скудный? - посмеиваясь, кольнул Данько; заковыристым вопросом своим, показалось ему, ошеломил, загнал в тупик.
Но Текля не растерялась. Досада берет на чванливых соседей. Заговорила о расцвете, о росте хозяйства в Буймире, стала вспоминать, что именно построили и сколько трудодней за последние годы вложили в строительство. Построили зерносушилку, коровник, плодосушилку, Дом культуры, сад посадили, запрудили пруд. Вдуматься только - сколько всего переделано! Сокровища, массивы!
Почти что лекцию прочитала. Впрочем, Текля была очень мила в своей горячности, и потому ребята не без удовольствия слушали ее.
Текля еще школьницей была - десять лет всего, как стали сводить землю в большие массивы, - и то врезалось в память, сколько было споров, сомнений, передряг. Теперь-то все наладилось. Лет через пяток, как развернется хозяйство, вырастут доходы, ого какие станут трудодни! И пошла допекать: а соседи как развивают свое хозяйство, чем поспособствовали процветанию страны? Не пора ли им выходить на широкую дорогу, не все сидеть в запечье.
Позволила себе резкие выпады, перешибла пустое краснобайство, пошатнула веру в славу Куликов. Пока хмурились хлопцы, девчата, сверкая белыми зубами, вышучивали соседей. Ох, не по душе были шуточки гостям.
5
Павлюк, Мусий Завирюха и Текля брели полевой дорогой, поеживаясь от ветра и от снедавшей их заботы. Задребезжала машина, вынырнула из лога, заведующий райзу Урущак подсадил неразлучных друзей. Потемнело брызжущее здоровьем лицо Урущака, очень строго разговаривает он с Павлюком - дела государственной важности. Но Павлюк, однако, довольно спокойно выслушал брошенный ему резким тоном вопрос, почти приказ: думает ли он, в конце концов, сеять гречиху и просо?