Она не спряталась за спину обеспеченного отца, а училась, работала. Десять лет назад умерла жена Мишки, Юлькина мама. Они пережили это горе вдвоем, да так вдвоем и остались, Мишка не женился во второй раз, может, старался оградить Юльку, может, по каким иным резонам, но не женился. Любовницы у него не переводились, с некоторыми он жил по нескольку лет, но никого из своих женщин в дом не приводил и с Юлькой не знакомил, защищая таким образом дочь и с этой стороны. Вот такие в этой избушке непростые игрушки!
Спектакль оказался интересным, но как-то перенасыщен действием и шутками. И это сильно напрягало Власова, учитывая присутствие рядом специфичной, скажем так, партнерши по просмотру театральной постановки, следившей за тем, что происходит на сцене, с непроницаемым лицом.
А посему удовольствия он не получал никакого и в какой-то момент отключился от происходящего на сцене, углубившись в обдумывание завтрашних дел насущных и встреч.
В антракте Власов повел Юльку в буфет – коньяк ему сейчас в самый раз!
Стоя в суетно-нетерпеливой очереди спешащих успеть выпить и закусить театралов, Власов немного взбодрился. Да ладно! Досидит он как-нибудь до конца нашумевшей постановки, больше похожей на повод для очередной тусовки бомонда – куда ни глянь, наткнешься на медийно знакомые лица, с умным видом что-то обсуждающие друг с другом.
Ну а то! Модно, престижно, значимо! И по телику покажут.
Нормально, у людей такая работа – лицом! – еще и интервью давать, как тут не отметиться! А у него на сегодня вот такая работа – выгулять дочь Мишки Байкова в театр – тоже не рахат-лукум, прямо скажем.
Ничего! Сейчас примет коньячку, примирит себя малехо с действительностью, может, и досмотрит со вниманием новомодную постановку.
– Даша! Васнецова! – неожиданно громко крикнула Юлька и махнула кому-то рукой, выбивая Власова из неблагостных рассуждений.
Игорь посмотрел на нее с легким недоумением: странно, обычно Юлька никогда не проявляла инициативы с кем-то общаться. И уж тем более звать кого-то, заметив в толпе!
Он проследил за направлением ее взгляда, пытаясь определить, кого она там зазывает. Она махнула еще раз, и Власов увидел девушку, помахавшую ей в ответ. Незнакомка пропустила в узкий проход между столами мужчину, сделала шаг вперед, слегка задев мужчину плечом, легким поклоном головы как бы извинилась, улыбнулась ему и пошла в их сторону, продолжая улыбаться.
У Власова перехватило дыхание, сердце тюкнуло пару раз, как кулаком под дых, – тяжело, весомо, а в мозгу прозвучала громкая, четкая мысль, как гвоздями заколачиваемая табличка с утверждением: «Она будет моей женой!»
Восклицательный знак утверждения!
И неожиданно его отпустили разом всякое напряжение, раздражение на Юльку и этот театральный «поход». Он облокотился на стойку правой рукой и принялся внимательно рассматривать девушку.
Ничего сверхвыдающегося… но и обыкновенного вообще ничего! Полное отсутствие бытующих стандартов!
Невысокая, где-то метр шестьдесят пять, наверное, в узком черном облегающем платье до колен, но не пошлой «второй коже», не оставляющей простора для воображения, а скроенном по фигуре. Туфли-лодочки, подчеркивающие офигенной формы и красоты лодыжки и ножки, из украшений только нитка крупного натурального жемчуга на шее. Никакой модной худобы и торчащих костей, высокая грудь, красивый изгиб талии, попку, увы, не видно, только фасад.
Пробежав взглядом снизу вверх, оценив девушку, Власов перешел к изучению лица, на котором тоже обыкновенность не отметилась своим присутствием. Классические черты: тонкий, но не слишком, носик, красивой формы губы, мягкий подбородок – все бы так миленько и симпатичненько, без изысков, если бы не глаза! Большие для такого лица, казавшиеся еще больше из-за яркого сине-голубого цвета и какой-то лучистости загадочной. И последний, завершающий образ штрих – гладко зачесанные назад светло-русые волосы, скрученные тяжелым пучком у основания шеи.
Все! 10:0 – наши победили!
Приглушенность ее красоты, тонкой, изысканной, скорее проистекающей изнутри, не бросающейся в глаза, была той, которую принято называть истинной ценностью. Единственное, что выдавало эту спрятанную, охраняемую изысканность, – это глаза!
Разглядывая ее, смакуя понятое и увиденное, Власов был спокоен, как йог в глубокой медитации: а чего дергаться? Она будет его женой, и не он это решал и выбирал, он такие дела с первого взгляда и с первой встречи не решает и выборов скоропалительных не делает.