Нужно было пройти 2 улицы и спуститься с верхней части города в нижнюю.
Курт старался не выходить на дороги. Он обходил многолюдные места, и избегал встречавших друг друга школьников, которые собирались перед школой пройтись пешком, а может даже покурить.
Все это стало чужим для него.
Он помнил, как буквально месяц назад так же слонялся с друзьями по улицам и обнимал за талию девушку своей мечты. Так он думал тогда. Сейчас же все изменилось, и от прежних чувств не осталось ни следа, а те эмоции были перепачканы другими: плохими.
Курт пытался не погружаться в эти странные мысли.
Он спустился в нижнюю часть города и дошел до дома родителей Линдси.
Дойти то он дошел, но вот что сказать им, парень не знал.
Постучавшись в их дверь, Курт и не надеялся, что его впустят в дом, или даже откроют ему дверь. Но вот входная дверь открылась, и на крыльцо двухэтажного дома формы пятиугольника вышел отец Линдси.
Курт не помнил его имени, а потому оказался в неприятной ситуации.
– Здравствуйте! – произнес он, стараясь не выдать накатившего волнения.
– Я тебя знаю, это из-за тебя моя дочка свела счеты с жизнью! – крикнул отец Линдси, схватив Курта за рубашку.
На эту беседу Курт решил одеть что-нибудь приличное, а потому надел рубашку бледно-серого цвета, и простые джинсы с ботинками.
– Я хочу всего лишь поговорить. – попытался оправдать свое появление парень.
Он поднял руки вверх в знак мира, но отец Линдси закипел от гнева, держа в руках убийцу дочери.
Почему-то все считают Курта убийцей, хотя он не убивал Линдси, и тем более не подталкивал ее к суициду. Из-за ее трусости – а самоубийство это и есть трусость – страдает он, и для всех его имя окаймлено позором.
– Я не убивал вашу дочь, и вы знаете об этом. Мы с ней даже не общались, я всего лишь не обращал внимания на нее! – прокричал Курт и выдохнул.
Отец Линдси на мгновение посмотрел на Курта, и, вроде как, успокоился, швырнув парня внутрь дома.
*
Курт чуть не упал, когда отец Линдси резко швырнул его в сторону прихожей. Он врезался в шкаф для верхней одежды в проходе, и потер лоб. Могла выскочить шишка, но это было последним, что могло бы беспокоить парня сейчас.
Отец Линдси закрыл входную дверь, и на мгновение Курту показалось, будто спасения нет. Он обречен остаться здесь навсегда.
Отец Линдси был полноватым лысеющим мужчиной с не самым привлекательным лицом, но добрыми глазами, которые в любую секунду могли превратиться в глаза зверя.
На нем сидела футболка с талисманом местной футбольной команды и ретузы.
– Зачем ты пришел? – спросил отец Линсди Курта и направился на кухню.
– Я хочу поговорить.
– Мне не о чем с тобой говорить.
– А где ваша жена? Где мать Линдси?
– На работе. Или ты пришел довести ее до того света?
– Я просто хочу сказать вам, что я не виноват в смерти вашей дочери.
– Ты сказал это, теперь можешь пойти прочь из моего дома.
– Вы не выслушаете меня?
Отец Линдси поставил греться чайник на кухне и вернулся к Курту.
Тот присел на край дивана в гостиной.
Он чувствовал себя неловко, и не было ничего, что могло бы снять эту неловкость.
Отец Линдси сел в кресло напротив журнального столика. Он взял со столика пачку сигарет и закурил.
– Тебе предлагать не буду. – проговорил он, пуская кольца дыма.
– Я не курю. – ответил Курт.
Отец Линдси качнул головой и приготовился выслушать парня.
Многое в его поведении изумило Курта.
Вначале его швырнули в дом, чуть не убив о шкаф верхней одежды, потом с ним стали разговаривать так, словно кошмара не было, и все это парню приснилось.
Курт взял быка за рога и выпалил:
– Весь город считает меня виноватым в смерти вашей дочери. Но это не так. Я не убивал ее, и не причастен к ее смерти. Да, над ней издевались, да, я не встал на ее защиту, но при таком раскладе виноваты все школьники.
– Вот только козлом отпущения сделали тебя. – молвил отец Линдси.
– Да. – согласился Курт. Он и сам так думал, и был рад, что кто-то считает также.
– Моя дочь была особенной. Она отличалась от вас. За это ее и невзлюбили. Такое бывает везде, и было всегда. Думаешь, в мое школьное время все были как мушкетеры? Нет. Ни хрена подобного. Обязательно кого-то гнобили. Школьники ведут себя как стадо, в котором самого слабого или же отличающегося от других изводят. Линдси была такой. Это ее рок.
– Но почему вы не сказали это полиции?
– Ты не убийца. Иначе бы сидел в тюрьме. Полиция не считает тебя убийцей, и пусть в той записке было твое имя, никаких обвинений тебе не предъявили. Полиция поняла, в каком ключе было записано твое имя, но вирус поглотил город. Вирус твоего имени в записке настиг всех жителей и натравил их на тебя. Иначе, получается, весь город виноват в смерти моей дочери. Все подростки убили ее. Это трагедия. Позор всех семей. А так это всего лишь твой позор, и касается он только тебя. Твоих родителей все это не коснулось.