— Они вошли и походили тут. Потом вышли. Ничего не купили. — Он снова сунул леденец в рот.
— Они оба вышли? — Я видела, что из магазина Максвелл вышел один. Без старика.
— А ты что, видишь здесь кого-то из них? — Парень, очевидно, считал, что разговор окончен. Он надел наушники и достал айпод.
— Спасибо, что уделили мне время, — сказала я, хотя парень точно не мог меня слышать. Я вышла из магазина и села обратно в машину, от холода изо рта у меня шел пар.
Старик исчез или не исчез, но Максвелл говорил о какой-то жертве. Звучало все это зловеще. Или никак не звучало.
По дороге домой я непрерывно прокручивала все произошедшее в голове. Я пыталась понять, что все это значит, но вопросов было так много, и я не понимала, как то, что я узнала, может помочь мне и на что вообще я рассчитывала, когда пошла за Коулом. Что он приведет меня к волшебному ключу от моей тюрьмы?
Хотела бы я знать точно, чего ищу.
Одно я знала теперь: Коул не хочет, чтобы королева услышала обо мне. Я твердо это запомнила. Может быть, когда-нибудь пригодится.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Сейчас
Школа. Осталось четыре месяца и одна неделя.
Прошла целая неделя, а я все никак не могла выкинуть из головы произошедшее в магазине, так что немного смутилась, когда после уроков в кабинете миссис Стоун она спросила меня о курсовой.
— Вы выбрали тему для вашей работы, мисс Беккет? — сказала она и села напротив.
Джек придвинулся ближе. Казалось невероятным, что при виде любого его движения у меня мурашки бежали по спине.
— Да, — ответила я.
— Так что же вы решили? Современная аллегория или современный миф?
— Я решила написать про миф.
— Какая будет тема? Нравственный конфликт?
— Да.
— Какой?
Я услышала, как скрипнул стул Джека.
— Это будет о том, что искупления не существует, — прошептала я. — Человек получает то, что заслужил, и даже высшие силы не могут ему помочь.
Миссис Стоун молча обдумала это. Какое-то время я слышала лишь звук собственного дыхания.
— А что насчет героев?
Я склонилась над тетрадью и нацарапала там пару линий.
— Героев нет. — Конечно, история получится не самая оптимистичная, но лишь об этом я могла бы сейчас писать с увлечением.
Миссис Стоун снова помолчала. Когда она заговорила, голос ее звучал мягко:
— Хорошо. С удовольствием прочту то, что у вас получится.
Я кивнула.
— А вы, мистер Капито? Работа продвигается?
Я могла лишь предположить, что он кивнул, потому что она повернулась и пошла к своему столу. Правая рука у меня начала дрожать, я схватила карандаш и принялась писать.
— Ты ведь не веришь в это на самом деле, а? — тихо сказал Джек.
Я подняла голову, позволив себе впервые за несколько недель встретиться с ним взглядом.
— Не важно, во что я верю. — Я снова уткнулась в тетрадь.
— Подожди, — сказал он.
Я опять повернулась к нему.
— Что?
Он пожал плечами, а потом заговорил тихим шепотом:
— Перестань хоть на минуту прятаться от меня за волосами.
Я закрыла глаза, но не отвернулась.
— Ты все усложняешь, Джек Капито, — прошептала я.
— По крайней мере ты помнишь мое имя.
Я помнила все. Как он в первый раз назвал меня своей девушкой. Как в первый раз сказал, что любит меня. Как я в первый раз спросила, могу ли я положиться на него. И как впервые поняла, что вернусь и увижу его, чего бы мне это ни стоило.
В прошлом году
Январь. Два месяца до Подпитки.
Джек был мой, а я — его. Я постепенно привыкала к этой мысли.
— Уже три месяца, Бекс. Ты с Джеком Капито целых три месяца! — говорила мне Юлес, одновременно поедая сандвич с индейкой. — Как вы это отпразднуете?
— Я не знаю. — Я водила пальцем по деревянному столу в кафетерии. — Не думаю, что Джек из тех, кто празднует годовщины. Кроме того, три месяца на самом деле не так уж и много.
Юлес смахнула с плеча волосы.
— Ты что, шутишь? До тебя он ни разу не говорил, что у него есть девушка, так что, по меркам Джека Капито, три месяца все равно что три года.
Я закатила глаза.
— Так мы что, теперь по собачьим меркам время считаем?
Юлес бросила на меня быстрый взгляд, и мы вместе похихикали.
— Ну так что, Бекс, сегодня ночью будет… та самая ночь?
Она не сказала, но я поняла, что она имеет в виду.
— Нет! — Щеки у меня вспыхнули, и я заговорила тише: — Нет. Ничего такого не… нет.