Я узнала новость в школе. Кевина Райда освободили. Дело было прекращено из-за ошибок, допущенных в ходе следствия. Тест на количество алкоголя в крови был проведен некорректно.
Я рано ушла из школы и, придя домой, услышала голос отца, доносящийся из спальни. Он говорил по телефону. Я хотела позвать его, но тут услышала, что он говорит.
— …наш официальный ответ таков: мы верим в нашу правовую систему и принимаем утвержденные ею решения.
Он сделал паузу.
Я, сама того не осознавая, замерла в коридоре. Дверь была приоткрыта, и я толкнула ее. Папа повернулся ко мне, улыбнулся, моргнул и кивнул головой. Я знала это его выражение лица. Это было деланное сочувствие, которое он изображал, допрашивая жертву перед судом присяжных.
Он поднял указательный палец и продолжил телефонный разговор:
— Мы не планируем подавать апелляцию. В данный момент наша семья сможет двигаться дальше, лишь если мы простим…
Я бросила в него своим рюкзаком. Без предупреждения. Рюкзак попал папе в лицо прежде, чем я поняла, что сделала. Он ошеломленно посмотрел на меня, и на мгновение в комнате было слышно лишь мое тяжелое дыхание. Как он мог говорить о прощении?
— Давай я перезвоню тебе, Фил, хорошо? — не дожидаясь ответа Фила, он положил трубку. — Никки? В чем, собственно, проблема?
— В Райде!
— Дело прекращено, Никки. Ты знала, что есть такая вероятность.
Я это знала. Но никто не верил, что это на самом деле произойдет.
— Мы должны что-то сделать. Он не может так просто уйти.
Папа вздохнул и сел на краешек кровати, жестом приглашая меня сесть рядом.
— Сядь, Никки.
— Мне и так хорошо, — сказала я. — С кем ты сейчас говорил по телефону?
— С Филом из «Трибуны».
— Он хочет напечатать это в газете? Что мы его прощаем?
Он кивнул.
— Никки, весь город был поражен произошедшим из-за того, что это случилось с мэром. Надо, чтобы все знали, что мы верим в систему правосудия. Особенно учитывая, что приближаются выборы… — он осекся.
Я не могла поверить, что он это говорит.
— Я поняла. Ты покажешь себя в хорошем свете, если соврешь.
Он встал и подошел ко мне, протянув руки.
— Никки. Твоя мама хотела бы, чтобы мы держались вместе. Мы никогда не оправимся от этой потери, если не простим.
Я оттолкнула его руку.
— Ты не знаешь, чего она хотела бы. Ты должен был по крайней мере быть здесь, чтобы знать ее. — Он вздрогнул, но я уже не могла остановиться: — Надеюсь, ты сможешь сегодня заснуть.
Он остался стоять, глядя на свою руку, по которой я ударила. Он не остановил меня.
Я не знала, куда идти. Юлес уехала с родителями в Ванкувер на весенние каникулы. Да и в любом случае единственным человеком, способным меня понять, был Джек.
Я не дала себе времени на то, чтобы передумать. Схватила ключи и пошла к двери, почти столкнувшись на крыльце с Коулом.
— Ого, Ник. С тобой все в порядке? — Он обеспокоенно нахмурился.
— Коул, — я быстро вытерла слезы. — Что ты тут делаешь?
Он держал в руках футболку.
— Хотел показать тебе новый дизайн, но, похоже, сейчас неподходящий момент.
— Прости, мне надо идти. Надо увидеть Джека.
Я хотела пройти мимо него, но он взял меня за руку.
— Постой. Могу я чем-нибудь помочь?
— Нет. Спасибо. Но мне надо идти.
— Конечно. — Он положил руки мне на плечи и развернул меня так, что мы оказались лицом к лицу. — Будь осторожна за рулем, хорошо?
Я кивнула, он был так близко, что мысли путались.
— Э-э-э… спасибо. Увидимся.
Он отпустил мои руки, и я прыгнула в машину, пытаясь не обращать внимания на внезапно охватившее меня беспокойство и мысль, что, может быть, не стоит заявляться в футбольный лагерь Джека без предупреждения. Но я отбросила сомнения. Заработал двигатель, я включила музыку и отправилась в долгий путь до общежития Государственного университета Юты.
Когда спустя час я добралась до Логана, у меня звенело в ушах. Приходилось признать, что моя решимость поубавилось, но не настолько, чтобы повернуть назад.
Я не знала, что скажет мне Джек. Чью сторону он примет. Он много раз пытался заговорить со мной о суде над Райдом, но я всегда отказывалась. Теперь я знала, что Райд на свободе и возвращается к жене и детям, восстанавливает разрушенную семью, тогда как наша так и останется в руинах… и с этим я не могла смириться.
Я подъехала к Хенли-Холлу. Я не знала, где искать Джека, знала лишь, в каком общежитии каждый год останавливается футбольная команда.
Я представила, как прячу лицо на груди Джека, как его руки обнимают меня за талию, — и не стала искать место с разрешенной парковкой. Я встала на парковку для инвалидов у самого входа в здание. Ну и пусть меня оштрафуют. Папа заплатит штраф.