— Готова?
Я не знаю, ответила ли я что-нибудь, но он потянул меня вниз за руку.
Внутри кокона.
Мой век в Нижнем мире начался как в тумане. Середина же полностью исчезла.
Сначала вокруг нас было огромное пространство, подобное подземной пещере. В каменных стенах виднелись сотни, может быть, тысячи крошечных углублений. Стены уходили вверх и скрывались во мгле.
Я сделала вдох, думая, что воздух будет спертым и затхлым, как в пещерах Тимпаногос недалеко от Парк-Сити, но вместо этого не почувствовала вообще никакого запаха.
Размер пещеры ошеломил меня, и я помню, что удивлялась возникшему чувству клаустрофобии в таком огромном пространстве. Как будто тьма сама была некой физической сущностью. И как только эта мысль пронеслась у меня в сознании, я увидела, что тени на стенах начали колебаться и покачиваться, будто где-то недалеко мерцало пламя свечи. Но свечи не было. На самом деле там вообще не было видимых источников света. Я приблизилась к ним и посмотрела на них, и тогда тени отделились от стен. Они окружили меня, обвили мою спину и повели меня, пока я не оказалась перед Коулом.
Темные блики бежали по стенам, где только что были тени, как будто там лопались маленькие масляные пузырьки. Я протянула руку и коснулась их. Что бы это ни было, на жидкость было не похоже. Скорее на воздух.
Я повернулась к Коулу, чтобы спросить его, что это, но не смогла. Тени окружили нас, прижимая друг к другу.
— Просто расслабься, — прошептал Коул.
Тени начали двигаться вокруг нас, образуя все ускоряющуюся воронку, так что стали просто черной дымкой, покрывающей мою кожу, будто саван. Они обвивали нас коконом, и чем туже он становился, тем больше сжималась моя грудь. Но, похоже, у меня не было необходимости дышать, потому что никакой нехватки воздуха я не чувствовала.
Лицо Коула было сбоку от меня, он проговорил мне на ухо:
— Это тени, Ник. Они контролируют энергию. Они связывают нас и не дают твоей энергии уйти вовне и пропасть даром.
— Мне все равно. — И это была правда. Чем бы в реальности ни была эта сеть, она подняла меня над землей и подвесила в воздухе, в месте, где не было скорби и боли. Я была защищена от всего, что когда-либо причиняло или могло причинить мне боль, и я даже представить себе не могла, что когда-нибудь захочу уйти отсюда. Я была в безопасности.
Тени сжимались вокруг нас, и мы с Коулом были так близки, как только возможно, мы прижались другу к другу ногами и обвили друг друга руками.
Вспоминая все это, я была практически уверена, что в итоге мы оказались в одном из углублений в стенах. Я, Коул и наш кокон из теней.
Сначала мои воспоминания о Поверхности начали изменяться, я забывала самые последние события своей жизни. Мама больше не была мертва. Она стояла у нас на кухне, готовила кофе и пекла блины воскресным утром. А папа не прощал пьяного водителя, который убил ее. Он был с ней на кухне, обнимал ее за талию, пока она лопаткой переворачивала блинчики. И Джек не изменял мне с другой. Он ждал меня под батутом с колодой карт в руках.
Постепенно воспоминания менялись, мама уже была на кухне одна, и я не могла вспомнить, что она там делает. И Джек не ждал меня у батута. Он плавал в пустоте — никаких декораций, никакого дома.
А потом не стало ни мамы, ни кухни. Было лицо Джека, но с ним не было связано никакого имени. Ничто больше не существовало. Кроме Джека. Но и воспоминание о нем превратилось в то, что надо было без конца повторять, чтобы не потерять.
Коул спрашивал меня, что я помню из прежней жизни. Ответ был всегда одним и тем же:
— Ничего.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Сейчас
Моя спальня. Осталась неделя.
Целуя Джека, я забывала обо всем.
Забывала о метке на своем плече. Забывала о Тоннелях, которые скоро придут за мной. Забывала о Коуле. Наверное, Джек чувствовал что-то подобное, он целовал меня так, будто его губы умеют лишь целовать. Я была уверена, что ничто не может заставить нас остановиться.
Он целовал меня, и Тоннели исчезали. Он целовал, и исчезали все мои сомнения.
Мы не отнимали рук друг от друга, будто нам необходимо было вспомнить каждый изгиб, каждую складочку. Джек спустил жакет с моих плеч и рук и отбросил его, оставив меня в одной майке и обнажив мои руки. Я инстинктивно попыталась прикрыть отметину на левой руке, но он не позволил.
— Дай мне посмотреть, — сказал он.
Я закрыла глаза и перевернулась на спину, но позволила ему держать мою руку. Он вел пальцами от моей ключицы вниз по руке, где заканчивалась метка. Он целовал мое плечо, где метка была темнее всего, а потом лег рядом, лицом ко мне, подложив руку под голову.