— Я знаю, Бекс. — Джек потер подбородок кончиками пальцев. Я улыбнулась. Это был еще один его характерный жест. — Птица с человеческой головой, это достаточно конкретно. «Ба», так ведь? Давай посмотрим еще про «Ба», может быть, еще что-то появится.
Я напечатала «Ба» в строке поиска, но первыми оказались «Британские авиалинии». Поэтому я добавила слово «иероглиф» и наконец получила ответ. Статья называлась «Пять элементов египетской души».
Джек читал, глядя на экран поверх моего плеча:
— «Душа человека состоит из пяти частей: ран, ба, ка, шу и иб. Это означает: имя, духовная сущность, жизненная сила, тень и сердце».
Все эти символы были там изображены.
— На браслете все пять символов, — я посмотрела на Джека. — Пять частей души. Но что это значит?
— Я не знаю. — Мы помолчали с минуту, глядя на странный браслет. — Я думал, это будет что-то понятное, — сказал Джек.
— Вроде рецепта отравленного яблока?
Он криво усмехнулся.
— Вроде того. — Улыбка его исчезла, он взял браслет и поднес ближе к глазам. — Оно там. Мы просто не видим.
Я была не так уверена. Джек заметил мой скептицизм.
— Оно там, Бекс. Мэри не стала бы тратить последние секунды своего земного существования на то, чтобы дать нам этот ключ, если бы знала, что он ни к чему не приведет. Зачем ей эта последняя шутка, над которой уже не посмеяться? Я не думаю. Этот браслет настолько важен, что дочери Персефоны хранили его много веков. Он должен что-то значить.
— Надеюсь, ты прав. И что же нам теперь делать?
Джек указал на мой компьютер.
— Мы будем показывать его. Кто-нибудь точно знает, что все это значит.
Я подумала о пропавшем репортере.
— Это может быть опасно.
Он пожал плечами.
— А что нам терять?
Джек сфотографировал браслет на телефон и отправил фото себе и мне на почту. Он сложил лист бумаги со своими рисунками.
— Пойдем завтра в школу.
— Джек, мне осталось самое большое два дня. Зачем…
— Только на урок миссис Стоун. Она помешана на мифологии. Может быть, она сможет помочь или хотя бы укажет направление. Она изучала мифологию в колледже у профессора, который на этом собаку съел. Я не знаю… — Джек прикрыл рот рукой, зевая. Я взглянула на часы. Было около двух ночи.
— Ты устал, — сказала я. Я протянула руку и коснулась темных кругов у него под глазами. — Тебе надо пойти поспать. Нам обоим это нужно.
Джек опустил глаза, а когда снова заговорил, голос его звучал хрипло.
— Я не знаю, могу ли я сказать доброй ночи.
Я видела, что у него пролегла морщинка между бровями. Я хотела расправить ее. Снять его беспокойство.
— Завтра я буду здесь. Я обещаю.
Он боялся, что я снова исчезну, и это меня убивало.
Он кивнул, будто поверив мне, но не двинулся с места. Я наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Он по-прежнему не шевелился.
— Тебе надо поспать, — прошептала я, почти касаясь губами его уха.
Я видела, как его губы расплываются в улыбке.
— Если это твой способ меня убедить, то он не работает. Что, если мне просто остаться здесь?
— Ты знаешь, что, если останешься, мы не сможем спать.
Он вздохнул.
— Ты права. Я знаю, что ты права.
Он ушел прежде, чем один из нас успел передумать. Я быстро заснула, видимо, так на меня повлияла потеря энергии, украденной группой Коула, но когда проснулась, я поняла, что еще слишком рано, чтобы вставать. Я выглянула в окно, чтобы увидеть какой-нибудь признак приближающегося утра, и заметила машину Джека, припаркованную у обочины рядом с домом. Окна запотели, и внутри ничего не было видно. Трава у дома побелела от ночных заморозков.
Я надела толстый свитер и тапочки и взяла из бельевого шкафа пару одеял. На улице я только сделала вдох, и будто сухой лед проник в горло и дальше вниз.
Я ускорила шаг, подошла к машине и постучала в водительское окно.
Тень за мутным стеклом подпрыгнула, и дверь распахнулась. Джек поднял голову. Он поежился и подышал на пальцы, отогревая их.
— Который час?
Я накинула на него одеяло.
— Полшестого.
— Ох. — Он снова закрыл глаза и хотел откинуться на сиденье.
Я закатила глаза.
— Утро — это не твое время. Можешь дальше спать, но не в машине. Пошли внутрь.
Я думала, он будет больше сопротивляться, но он молча пошел за мной в дом, в мою комнату. Я закрыла за ним дверь, и Джек тут же свернулся калачиком на полу в углу, под подоконником.
— Джек, спи на кровати.
— Не-а. Мне и тут хорошо. — Глаза его были закрыты. Да он их, кажется, и не открывал.