— Мррр, — раздалось у ее ноги. — Мррряу-мрр?
— Ой! — Айрин испуганно дернулась. — Шилд, это ты?
Кот терся об ее ногу, щекоча хвостом коленку. Айрин нагнулась и погладила его по голове — второй раз за сегодняшний день она изумилась тому, какая нежная и приятная на ощупь у кота шерстка. Почему-то раньше ей казалось, что кошачья шерсть грубее, а тут просто как пух. Кот все терся и терся о ногу, словно бы утешая ее, словно давая понять, что никуда идти не нужно вовсе, а лучше остаться тут, наверху, и, например, лишний раз погладить такого замечательного кота.
— Эх, хороший ты кот, но, боюсь, вниз мне идти всё равно придется, — вздохнула Айрин. — Надо же Таенна предупредить, что у меня нет настроения общаться.
— Муррря? — удивленно поднял голову кот. — Уррр. Урря.
Он отошел в сторону, и вдруг вспрыгнул на стол. Походил по столу взад-вперед, и тут Айрин поняла, что на столе появилась бумага, и несколько карандашей. Бумага шуршала сейчас под лапками кота, а один из карандашей валялся на полу — видимо, звук его падения и разбудил Айрин утром.
— Шилд, слушай… — Айрин, пораженная своей догадкой, замерла. — Ты можешь отнести Таенну записку, чтобы он меня не ждал, а шел к себе домой?
— Уррр-яу, — кот зевнул.
— А ну-ка, попробуем, — Айрин взяла лист, карандаш, написала на листе несколько слов, сложила его, и протянула коту. Тот, секунду поколебавшись, взял лист в пасть, и, спрыгнув со стола, унесся в коридор.
Вернулся кот через несколько минут, в пасти его снова был лист бумаги, но уже явно другой. Кажется, вырванный из блокнота. Кот уронил лист у ног Айрин, вспрыгнул на подоконник, и с царственным видом улегся на нем, глядя за окно.
Айрин развернула лист.
«Записку получил. Честно говоря, я тоже устал, поэтому поспешу откланяться. Увидимся завтра. Постарайся выспаться, потому что завтра я хочу отвести тебя в одно интересное место. Кстати, послушай концерт, он уже начался. Музыканты очень хорошие, тебе понравится.
PS
Шилд великолепен. Я бы сказал, что для гуарда он слишком умен. Кажется, тебе достался замечательный вариант спутника. Рад за тебя. Таенн».
Айрин улыбнулась. Подошла к подоконнику, погладила кота по голове, услышав его одобрительное «мррр», включила приемник погромче, и отправилась в ванную — наслаждаться запахом винограда и мороженым, которое, как она уже успела заметить, появилось на полочке рядом с шампунями.
Про служителя и волка она сегодня больше не вспоминала.
3
Черные и каменный круг
— Таенн, ночью кричали. Я слышала. Я уже легла спать, и вроде бы заснула — и тут меня разбудил этот крик, — Айрин зябко поежилась. — Далеко, но слышно было хорошо. Очень хорошо. Крик, и…
— И?
— И еще какие-то звуки. Что это такое было, Таенн? Черные?
— Да. То есть не совсем. Сами черные не кричат. Это кричали люди.
— Люди?.. — Айрин с ужасом посмотрела на Таенна. Тот пожал плечами.
— Ну да, люди. Те люди, к которым они сумели войти.
— Те, которые хотели этого сами?
— Ну, разумеется. Айрин, попробуй понять… — Таенн задумался. Отхлебнул вина, поморщился — видимо, это вино ему не очень нравилось. — Как ты думаешь, когда человек хочет родиться, ему будет приятно ощущение рождения?
— Нет, — помотала головой Айрин. — Это больно.
— Верно, — кивнул Таенн. — Или когда девушка лишается девственности — приятно ли ей это?
Айрин задумалась. Потерла переносицу, нахмурилась. Она этого не помнила. Что-то совсем смутное, неразборчивое. Но вроде бы не больно. Или нет?
— Не знаю, — помучившись вопросом почти минуту, призналась она. — Что рождаться больно, я уверена. А на счет второго — нет, не знаю. Наверное, не всем бывает больно, ведь так?
— Так, — подтвердил Таенн. — Но и приятных ощущений мало. Но эти действия, равно как и тысячи других, пусть и неприятны, но необходимы. И с Черными ровно то же самое. Есть сознание, и есть подсознание, верно? — Айрин кивнула. — Сознание не хочет уходить с Берега, а подсознание понимает, что уже пора. Они борются друг с другом, и подсознание всегда побеждает. И тогда приходят Черные. Не смотря ни на что — они приходят. Приходят, и уходят — уже вместе с человеком.
— Таенн, я хотела спросить… — Айрин замялась. — Ты несколько раз повторял «с человеком», «человек». Но, прости, я знаю, что существуют не только люди. Ведь я права? Есть еще и другие.
— Полно, — согласился Таенн. — Ты права, рас существует великое множество. Но, помнишь, я говорил про милосердие? В мире Берега ты будешь видеть всех такими, какими привыкло видеть окружающих именно твоё сознание. Например, вчерашняя женщина с кошкой. Станет ли тебе лучше от того, что она принадлежит к расе рауф, и что ее животное не кошка вовсе, а маленький шестиногий нелет, тоже, кстати, самка, тоже полосатая, но не кошка, а сипура? Тебе проще воспринимать ее женщиной, а гуарда кошкой. Она тебя тоже видит иначе — для нее ты рауф, а рядом с тобой здоровенный черный сип. Понимаешь?