Одежда оказалась совсем простенькой. Маечка с короткими рукавами, и шорты длиной чуть выше колен. Маечка светло-салатовая, шорты темно-синие. И тапочки. Те самые тапочки, которые успели запылиться, пока шли к дому.
— Айрин… — прошептала она отражению. — Интересно, Айрин, а есть ли у нас какая-нибудь еще одежда? И купальник! Как же мы с тобой забыли про купальник?
Свою комнату она опознала сразу — первая дверь направо по коридору. С коридором пока что было разбираться недосуг, поэтому Айрин толкнула дверь и вошла.
Мило.
Очень мило.
Просторная квадратная комната, уютная, какая-то очень мирная и спокойная. Стены обшиты тканевыми панелями неярких оттенков, снизу — дерево, всё то же старое дерево, коего в доме имелось в избытке. На полу ковер с низким ворсом, тоже неяркий, словно бы полинялый. Большое трехстворчатое окно, обрамленное тяжелыми темными шторами, выходящее в сад; у дальней стены широкая двуспальная кровать и туалетный столик. Возле окна — письменный стол, совершенно пустой, рядом с ним пара стульев. А прямо у двери как раз и находится искомое: огромный платяной шкаф. Ну-ка…
Дверца протестующее скрипнула и распахнулась — на полках в шкафу оказалось полно одежды, самой разной. Полная полка свитеров, полная полка маек, еще и еще полки — каждая под свой вид вещей. За второй дверцей обнаружились вешалки с платьями, тоже на любое настроение и погоду. За третьей дверцей она нашла куртки, плащи, корзину с зонтиками, а внизу — ровные ряды обуви.
Но где же купальники?
Купальники обнаружились на самой верхней полке отделения, их было больше десятка. Она, поколебавшись, выбрала самый скромный — черный, закрытый, с двумя белыми вставками; скинула шорты и майку, надела. Купальник сел идеально. Так, теперь надо трусики и лифчик на смену, и платье, чтобы удобнее было переодеться на пляже. И сумку! Обязательно надо пляжную сумку. И босоножки. И полотенце. И, пожалуй, шляпу…
Когда она спустилась, наконец, вниз, Таенн коротко, но очень выразительно глянул на нее — Айрин почувствовала, что лицо заливает краска. От стыда. Но с другой стороны… она же не виновата, ей просто хотелось…
— Я понимаю, что хочется хорошо выглядеть, но у нас действительно мало времени, — Таенн покачал головой. — Уже четыре. Даже половина пятого. Пока дойдем туда, пока вы искупаетесь, пока обратно…
— Я… Таенн, простите, пожалуйста, — пролепетала она. — Если так получается, то, может, вообще никуда не идти? Вы расстроились.
— Я не расстроился, я слегка нервничаю, потому что нам нельзя сегодня опаздывать, — Таенн выпрямился. — Идемте. Идемте, живее — в семь мы должны быть уже дома.
— Но почему? — не поняла она.
— Потому что так нужно. Вы потом поймете, сейчас я всё равно не сумею вам ничего объяснить. Идемте, идемте! Чем быстрее дойдем, тем дольше вы сможете пробыть на море.
После его слов Айрин ожидала, что дорога займет много времени, но это оказалось вовсе не так. Пройдя пару поворотов, они по всё таким же улицам, выложенным плитняком, выбрались на Центральную аллею — по крайней мере, Таенн назвал это место именно так. Да, это действительно была аллея, по сторонам этой аллеи росли высокие туи, а в центре, на газоне, Айрин успела заметить какие-то статуи, вроде бы греческие, но в то же время — на греческие они были не совсем похожи. Рассмотреть аллею повнимательнее Таенн не позволил: он едва ли не за руку поволок Айрин дальше, в середине аллеи они свернули, и попали на лестницу, длинную, широкую, сделанную из вытертого до блеска светлого камня.
— Море, — зачарованно прошептала Айрин, останавливаясь. — Это же море, Таенн!
— Ну да, — рассеянно отозвался он. — Ну, море. И что?
— Как тут красиво! — она с восхищением смотрела вниз, на тающую в дымке водную гладь. — Просто потрясающе красиво!..
Таенн обреченно вздохнул: он понял, что убеждать Айрин поскорее спустить вниз — дело совершенно безнадежное. Несколько минут она стояла, оглядываясь, но потом и сама, кажется, сообразила, что, стоя здесь, она до моря никогда не дойдет.