– Почему бы тебе не выпить еще? Хорошо, если бы он выпил еще и отключился.
– Ты хочешь меня напоить, чтобы получить это самому?
Просто смешно, как пьяные могут сосредоточить свои мысли только на одном.
Но он все же сделал глоток. Когда он поставил почти пустую банку, она опрокинулась и остаток самогона вылился через щель в полу. Он снова улегся на кукурузу и закрыл глаза.
– Лошади, – пробормотал он. Я сел и вынул сигарету.
– Что ты там о лошадях?
Не знаю, слышал он меня или нет. Казалось, что он спал, но время от времени он тупо повторял:
– Шарон любила лошадей. Лошадь – благородное животное!
Я сидел, задумчиво куря сигарету, стараясь быть осторожным, чтобы огонь не попал на сухую кукурузу.
– Бедная Шарон. Всегда умела словчить. Умела проявить сноровку.
– Кто? Лошадь?
Право, великолепная беседа, подумал я.
– Нет.
Он замолчал, а я сидел и смотрел на него минут пять. Он не шевелился. Это случилось быстрее, чем я ожидал. Обычно он не отключался так быстро. Но ведь прошло немногим более полутора часов, и он выпил за это время почти кварту самогона. Я вышел и нашел Сэма.
– Он заснул, – сообщил я, – отключился. Сэм кивнул.
– Я пойду на шоссе за машиной, а потом вернусь за Ли.
– Это далеко, – произнес Сэм задумчиво, – три или четыре мили.
Он молча направился к кукурузному амбару. Я последовал за ним. Он открыл дверь и взглянул на Ли, который храпел, разинув рот. В облике его было что-то странное, но я никак не мог понять, что именно.
– Я отвезу тебя к твоей машине. Боб, – сказал Сэм. – Туда слишком далеко идти пешком.
– Это будет прекрасно, Сэм. Я очень тебе благодарен.
Он вывел машину из гаража и завел ее ручкой. Я влез в нее вместе с ним, и мы выехали на дорогу. Уже оказавшись за проволочными воротами, я увидел Анджелину, выходившую из дома с ведром молока.
Машина, на которой мы ехали, представляла собой просто колеса со старым мягким сиденьем, брошенным на бензиновый бак. Это был очень старый «форд», без крыльев и капота. Только главные части. Теперь понятно, что имел в виду Сэм, говоря, что не сможет погрузить туда отключившегося пьяного Ли. Места хватало только для нас двоих.
Не знаю, почему эта мысль не пришла мне в голову раньше. Может быть, я просто не был чересчур сообразительным, особенно после того, что пришлось сегодня пережить. Как бы то ни было, но только после того, как мы доехали до «бьюика» и Сэм повернул назад, у меня возникло ужасное подозрение. Ли слишком быстро и слишком легко отключился.
Я проклял хитрость пьяного, зациклившегося на одной мысли. Он все правильно рассчитал. Сэму ничего не оставалось, как спокойно везти меня к машине. И Ли оставался наконец наедине с девушкой. И тут-то я понял, что было странным в его облике. Он лежал, повернув голову набок, открыв рот. Впервые я видел пьяного, который спал бы так и слюна не текла бы у него из угла рта.
К тому моменту, когда я просчитал все возможные варианты, моя машина набрала скорость пятьдесят миль. Я обогнал Сэма, ехавшего так, будто у него сломана ось. С протяжным скрипом, подняв облако пыли, я резко свернул с шоссе на дорогу, ведущую к дому Сэма. Проносясь на гребне холма среди сосен, я молился, чтобы никто не попался мне навстречу. Ему бы несдобровать. Но на дороге, к счастью, никого не было. Перед въездом в усадьбу Сэма я изо всех сил нажал на гудок. Пронесясь через ворота и остановившись перед домом, я увидел, как девчонка промчалась из кукурузного амбара в дом.
Даже не взглянув на нее, я кинулся к амбару. Завернув за его угол, я чуть было не опрокинул ведро с молоком, брошенное прямо посреди дороги. Проклятая, глупая, сумасшедшая маленькая сучка! Проклятый дурак! Через открытую дверь амбара я слышал, как Ли ползает там, ругаясь, и зовет:
– Вернись сюда! Вернись!
Он кричал во весь голос.
Схватив ведро с молоком, я бросился к дому и ворвался в кухню. Она была там, по ту сторону покрытого клеенкой стола, прислонившись к нему и вцепившись руками в его край, тяжело дыша и глядя на меня во все глаза.
– На, ты, дуреха! – сказал я, ставя ведро. – И, ради Христа, застегни свое платье или надень другое, пока тебя не увидел Сэм. Быстро!
– Иди к черту! – бросила она мне в ответ, как плевок.
Ее глаза, подернутые какой-то пеленой, пылали, волосы растрепались, и тонкое обтягивающее платье было разорвано спереди почти до живота.
Я вернулся в амбар как раз в тот момент, когда «форд» въехал на дорогу к дому. Ли уже пытался вылезти из амбара. Я слышал, как Сэм остановился перед домом, и, по тому, как он двигался, понял, что он спешил.
Я пихнул Ли назад в амбар, без всяких нежностей, просто вдвинул его в дверь, как мешок тряпья.
– Где она? Где эта маленькая хорошенькая сучка? Скажи ей, чтобы она вернулась сюда! – продолжал он твердить.
Сэм быстро приближался, и мне ничего не оставалось, как ударить Ли. Я ударил его сильно, сбоку в челюсть, и он свалился около кучи кукурузы. Я быстро уложил его так, как он лежал, когда мы уезжали.
Сэм открыл дверь и заглянул в амбар.
– Может быть, мне помочь тебе. Боб, – спросил он, после того как внимательно осмотрел Ли.
Что бы он ни думал, но в данный момент был удовлетворен увиденным. Ли лежал в прежней позе.
И тут я почувствовал некоторую слабость.
Пока мы несли его в машину, он не пошевелил ни одним мускулом. Я вернулся за ружьем, свистнул Майку, а затем просто простоял одну-две минуты, приходя в себя. Ли, пожалуй, не скоро очухается.
Мне хотелось задержать Сэма еще на несколько минут. Пусть эта проклятая девчонка успеет переодеться и погасить этот бешеный блеск в глазах. Мы поговорили возле машины несколько минут, но я даже не могу припомнить, о чем шла речь. Я просто не слышал ни одного слова.
Прежде чем выехать на шоссе, я остановил машину возле маленького ручейка. Принеся в своей шляпе немного воды, я вымыл лицо Ли. Еще минут пять он не приходил в себя, а когда наконец очнулся, то был совершенно белым. Я помог ему выйти из машины, и его вырвало. Я вытащил из его ягдташа раздавленных птиц, начавших вонять. Их было девять штук, и я бросил их на землю. Майк посмотрел на меня вопросительно, и мы оба взглянули на птиц. Я чувствовал себя ужасно.
На западе собирались большие грозовые тучи. Когда мы выехали на шоссе, солнце спряталось за ними. Похоже, ночью будет дождь. Ни один из нас не проронил ни слова за всю дорогу домой.
Глава 7
Следующим утром шел дождь. Не внезапный ливень при голубом небе, а свинцовый моросящий дождик, который мог продолжаться несколько дней.
Было воскресенье и еще очень рано. Все еще спали. Выпив на кухне чашку кофе с Роз, я вышел к машине. Хотелось поехать на ферму уже сегодня. Да и разборку вчерашнего происшествия не мешало бы отложить до утра понедельника.
Когда мы вчера вернулись. Ли все еще был неподвижен и очень пьян. Мне не хотелось присутствовать при ссоре, которую затеет с ним из-за этого Мэри.
Я позавтракал в кафе Гордона и отправился на ферму. Она находилась в семи милях от города, прямо против долины Черного ручья, около поместья Эйлеров, где жил Сэм.
Остановившись против дома, я присел на несколько минут под прекрасные могучие деревья, чтобы рассмотреть строения.
Ферма находилась примерно в ста ярдах от дороги, и к ней вела песчаная дорожка. Через дорогу на голом песчаном холме стоял домик арендатора. Перед ним росло большое дерево.
Дом оказался в лучшем состоянии, чем старый городской. Мой дед всегда очень гордился тем, что следил за ним. После его смерти на ферме в течение трех лет из четырех жил арендатор. Сейчас дом казался заброшенным и пустым, и окна мертво поблескивали под дождем.