А вот Дейдра ничего писать не стала, просто лукаво подмигнула и на душе стало гораздо спокойнее. Если она так делает, значит, неспроста. Есть у неё козырь в рукаве, знать бы ещё какой.
И кто, интересно, вытащил в Элидиану кожевенника с моей змеёй? Да, Феофан купил, но что-то мне подсказывает, что затеял это дело не он. Кстати, когда вчера эту шкуру развернули, я прямо обалдела. Неужели это моя добыча? Там, в темноте пещеры, я не смогла оценить, насколько она огромная, а тут увидела. Жуть! Целый дракон! Локтей под двадцать в длину, а в самом широком месте не меньше трёх в ширину. И как эта гадость по тем узким ходам ползала?
Но сейчас это не главное, вопрос в другом. Как отбить атаки судей и выйти из этой передряги не только с достоинством, но и с деньгами?
Боюсь, в этой битве от меня Алану будет немного пользы. Всё, что я могла, я уже сделала.
В зале всё было по-прежнему. Нас посадили на прежние места, а затем вызвали свидетелей, которые должны были вызвать сомнение в словах Ала. Я не оговорилась: именно вызвать сомнения. Никто не позвал его бывшего напарника, от которого про моего мужа худого слова не добиться. Зато Один за другим на свидетельское место поднимались странные люди, которые одним своим видом говорили о тесных и давних связях с криминалом.
Все они оказались торговцами. Торговали кто чем, но по большей части либо снаряжением для опасных путешествий, либо древностями. И все в один голос заявляли: магистр Баррский им знаком, он не раз закупал у них что-то для своих экспедиций или продавал через них свою добычу. Но самое для меня удивительное было в том, что они бесстрашно признавались: чёрные искатели тоже у них закупались и, да, они знали, кто эти люди и чем промышляют. Видимо, им за помощь обещали простить все прегрешения.
С другой стороны, в чём их вина? Торговец есть торговец. Если ты покупаешь у него нож, он не спрашивает для чего: чтобы нашинковать капусту для супа или чтобы убить соседа. Он не следователь. Его дело продавать.
Но из их показаний вырисовывалась неприятная картина. Нет, никто не заявил напрямую, что видел, как Алан общался с отщепенцами, но ведь мог встречаться с ними в одной из этих лавок! А если имел возможность, то это уже сеет сомнения: а вдруг не только мог, но и встречался? Общался? Строил планы? В общем и целом на доказательства это не тянуло, но Алан из благородного героя на глазах превращался в сомнительную личность.
И тут я наконец поняла, зачем мы наняли Этьена.
Он заявил, что защищает семью магистра Баррского, и начал влезать в допросы.
Каждого свидетеля он терзал одним и тем же: видел ли он, как магистр Баррский общался в его лавке или в другом месте с кем-то из тех, кого он, свидетель, мог считать человеком, нарушающим закон? Мог — это одно. Предположение, но не доказательство. Встречался — другое. Это уже факт. Так есть ли у свидетеля не предположения, а факты?
Торговцев набралось человек десять. Все они были готовы выполнить то, о чём с ними договаривались и опорочить моего мужа, но никому это толком не удалось. В результате деятельности нашего адвоката все показали, что Алан Баррский в их лавках только делал покупки, иногда являлся со своим другом, но никогда ни с кем посторонним не общался. Свидетели упирались, отговаривались слабой памятью и плохим зрением, тем, что им показалось, но Этьен вцепился в них как клещ и не отпускал до победного. Троих, самых упорных, даже поставили в Круг Истины и там они, как водится, вспомнили всё.
Никаких порочащих связей Алана так и не удалось доказать.
После этого Этьен толкнул небольшую речь. Сказал, что вообще не может понять, откуда взялись подозрения в адрес магистра. Он — человек известный, до сих пор никто никогда не связывал его с преступным миром. Все его товарищи считают его невиновным, такой же жертвой гнусного плана отщепенцев, как они сами. Все зрители давно убедились: магистр Алан Баррский — честный человек. Почему же судьи другого мнения? Что за предвзятость?
Председатель суда не выдержал. Встал и загнул речь.
Мол, если ценности получены честным путём, то с них должны быть уплачены налоги в казну и всё, но если они добыты преступным путём, они подлежат отчуждению в доход государства. Пока что ясно, что простые участники экспедиции ничего не знали ни о каких преступных планах. Но нет ясных и недвусмысленных доказательств, что руководитель экспедиции не состоял в сговоре с отщепенцами. А о том, что он был, свидетельствует всё, произошедшее в долине Ласерн. Откуда-то чёрные искатели знали, что международная экспедиция магов станет искать пещеры драконов и их сокровища, хотя в изначальном плане этого пункта не было. Существуют две возможности: либо с отщепенцами сговорился Эндор Кассийский, либо Алан Баррский. Эндора привлечь и допросить не удалось, так что…
Ага, за всё сейчас ответит мой муж!
Я уже стала подниматься, чтобы крикнуть этому мерзавцу в лицо, что он подлец, но Дейдра дёрнула меня за платье и зашипела:
— Сиди, кому сказала!
И в этот момент двери зала с шумом распахнулись. Мизансцена была точь-в-точь как давеча, только вместо одного кожевенника в зал ворвались трое. Две ведьмы втащили слабо отбивающегося мужчину и плюхнули его в самый центр Круга Истины.
— Эндора Кассийского желали допросить? — сказала одна из пришедших, та, что постарше, — Вот он. Получите и распишитесь?
— Где? — ляпнул оторопевший председатель.
— Да нигде, — досадливо мотнув головой, сказала ведьма, — просто выражение такое. В общем, мы вам доставили Эндора Кассийского, а уже ваше дело его допросить и узнать истину.
— Это Айра, — шепнула мне Дейдра, — моя подруга и коллега. С ней Эдна. А шкуру твоей змеи добыла Глинда, тоже из наших, горных спасателей.
Я счастливо засмеялась.
— Вы не горные спасатели, вы спасатели вообще, в широком смысле. Думаю, и на море бы не сплоховали.
— Это да, — подтвердила Дей.
Тем временем председатель очухался и понял, что его план полетел в тартарары. Ничего Алану инкриминировать не удастся, придётся отпускать, да не одного, а со всеми добытыми ценностями. Оставалось спасти лицо. Поэтому он взялся за Эндора.
Приказал ему встать и отвечать на вопросы. Тот с трудом поднялся, из чего я сделала вывод: ведьмы не стали с ним цацкаться. Когда он растерянно обвёл глазами зал, я его узнала. Видела в коридорах университета, в столовой тоже встречала, но никогда не сказала с этим типом ни единого слова. Только раньше он выглядел цветущим, импозантным мужчиной, далеко не юным, скорее зрелым, но ещё далёким от дряхлости. Сейчас же перед нами был занюханный старикашка.
У него всегда был такой вид, как будто пять минут назад в небе образовалась дыра и он из неё выпал к нам, недостойным. Не надменный, скорее снисходительный. Мол, вы тут букашки, но я такой хороший, что терплю и даже ласков с вами, ничтожествами.
Сейчас от этой снисходительной улыбочки не осталось и следа. Эндор озирался потерянно, как будто не понимал, что происходит. А ещё в нём таился страх, задавленный, спрятанный, но я его чувствовала. То есть, он играл роль ничего не понимающего, невинного страдальца, но на самом деле боялся, что сейчас все его злодейства выплывут на свет.
Ал смотрел на своего бывшего учителя так, что я бы на месте этого самого Эндора в землю закопалась.
И тут начался форменный цирк.
Сначала председательствующий пожелал допросить доставленного вне Круга Истины и велел его оттуда вывести. Будучи извлечён из опасного места, тот стал орать, что это ошибка и он не Эндор Кассийский, просто похож. Но ведьмы не дремали, тут же водворили его обратно, да Айра ещё сделала выговор магам. Мол, мы тут преступников ловим, а вы их даже допросить толком не можете. Пусть в Круге Истины скажет, как его зовут, а там и до других вопросов дойдёт.
Один из судей активировал круг, он засиял, после чего солгать в нём стало совершенно невозможно. Умолчать, обойти — да, но высказать вслух ложь — нет! Поэтому, когда его спросили, кто он такой и как его зовут, гад признался, что в детстве звали его Эдуар Куркан, но уже много лет он откликается на имя Эндор Кассийский и является архимагом, заведующим кафедрой элидианского университета.