А утром они чудом не проспали. Вскочили в самый последний момент и еле успели одеться. Хорошо, что всё было подготовлено с вечера.
- Боги, я дверь не расколдовала! - спохватилась Адель, вдруг бросив щётку, которой ещё мгновение назад расчёсывала свои роскошные кудри, - Сейчас за нами придут, а она тут в них молниями швыряется, да ещё мы ничего не слышим.
- Займись своими волосами, - ответил Алан, - а я уж как-нибудь справлюсь с дверью.
Отпер и убедился: жена не зря спохватилась. К их комнате уже подходили охранники. Вот было бы дело, если бы ни с того, ни с сего их шибануло молнией!
Вчера они оба избегали обсуждать завтрашний день, поэтому, когда он настал, даже не предполагали чего им ждать. Выяснилось, что ничего особенного.
Их провели в зал суда и посадили за ту же загородку, что и вчера, после чего начали вызывать свидетелей. Ими оказались самые неожиданные люди: преподаватели, начальники, коллеги, родственники, а ещё квартирные хозяйки, соседи, продавцы из лавок, архивариусы и прочие господа, вызванные за тридевять земель, чтобы подтвердить: такой-то именно тот, за кого себя выдаёт, всё, что он сказал, правда, и ни с какими чёрными искателями он связей не имел и иметь не мог.
Всё время до обеда прошло в этом бессмысленном занятии, хотя дело шло бойко: за это время судьи успели опросить большую часть свидетелей. Остались «необработанными» только Берта, Александр, три ведьмы и они с Аделиной.
После обеда заседание началось с того, что председатель заявил: показания трёх ремольских ведьм не вызывают сомнений и проверке не подлежат. То же самое относится к показаниям принца Александра. За него поручился его дядя и трудно представить, чтобы принц был связан с криминалом.
Так что они сэкономят время и заодно получат возможность более детально изучить те показания, которые вызвали наибольшие сомнения. После чего вызвал госпожу Вилму Вюрцль.
Ага, начать решили с Адели. Ясное дело, заступничество Феофана не оказало должного воздействия и их решено утопить. После Аделины возьмутся за него, а Бертой с её наглыми домыслами добьют окончательно.
Тем временем на свидетельское место поднялась элегантно одетая дама, в которой он с трудом узнал ту самую женщину, которая пришла к Адели в Альтенбурге. Сейчас она выглядела строгой и величественной.
Её долго тиранили, добиваясь хоть какого-нибудь порочащего падчерицу слова, но Вилма стояла на своём: Труди, которую сейчас зовут Адель, всегда была сущим сокровищем и ни в чём дурном не замечена.
Затем всплыл вопрос о перемене имени, который казался некоторым подозрительным. Госпожа Вюрцль объяснила это завещанием покойной бабушки и предложила вызвать стряпчего, который его в своё время огласил.
Тут голоса судей разделились. Некоторые требовали вызвать-таки гремонского поверенного, а остальные, сообразив, что толку не будет, предлагали не затягивать заседание и переходить к следующему свидетелю. В кои-то веки возобладал здравый смысл, в результате чего на свидетельское место поднялась Марта фар Герион.
Тут часть судей приуныла. Эту женщину знали все, а большинство побаивалось. Причём не столько её грозного мужа, который никогда никому не спускал обид своей жене, а саму Марту, её острого ума и ещё более острого языка.
Она рассыпалась в похвалах своей ученице, а затем намекнула, что не позволит позорить ту, кого она была готова принять в семью. Не её вина, что у Адели с Генрихом не сложилось, но она предлагает уважаемым господам пошевелить мозгами: неужели они думают, что она желала бы женить своего сына на особе с небезупречной репутацией?
После этих слов её тут же отпустили.
Дальше пошли коллеги, которые подтвердили: работала отлично, ни в чём порочащем замечена не была, никаких сомнительных знакомств не водила и вообще покидала территорию университета редко. Их быстро отпустили.
Затем кто-то вспомнил про змею и змеиную шкуру. А была ли она или это выдумки? Алан не понял, зачем им это надо. Судьи зашушукались и в это время к ним подошёл служитель и положил на стол председательствующего какой-то листочек. Маг прочитал и махнул рукой:
- Пусть войдёт и покажет.
Дверь растворилась и в зал вошёл немолодой, но весьма бодрый мужчина. В руках он нёс здоровенный свёрток, закутанный в рогожу. Подошёл к судейскому подиуму, поклонился и сказал:
- Я кожевенных дел мастер из империи. Ко мне пришёл человек и сказал, что, если я доставлю в Элидиану к такому-то числу эту вещь и покажу её вам, уважаемые господа, то получу награду. Вот я привёз и показываю.