С этой мыслью он поднялся, выпил горячей водички вместо завтрака, сложил всё своё хозяйство за пазуху и отправился к тому самому ущелью, в котором вчера исчезла группа магов и ведьм. Идти было непросто, но в упорстве с Симоном мало кто мог потягаться. Благодаря этому качеству он и дожил до своих лет, а без него давно бы сгинул. Ну, и без удачи, конечно.
Длинное, узкое и неприветное ущелье обдало его холодом и сыростью, но Симон упорно шёл вперёд, не обращая внимания на этакие мелочи. След группы магов вёл его, он ощущался как нечто тёплое и манящее. Окружающие его каменные стены сближались, ход становился всё уже, казалось, ущелье схлопнется над головой, так и не подарив выхода. Но ведьмак не сомневался: если вся компания прошла и не повернула назад, значит там, впереди, есть выход.
Когда он свернул в очередной раз и перед ним открылась лестница гигантов, у Симона от чувств подкосились ноги. Он опустился на камень и впервые в жизни от души помолился Доброй матери, которая не дала ему погибнуть и указала путь. Затем согрел магией воду в каменной миске, заварил несколько застрявших в карманах штанов травинок, выпил этот импровизированный чай и пошёл осматриваться.
Ошибки быть не могло: маги поднялись именно здесь. Верёвку смотала предусмотрительная Дейдра, но крючья, которые её направляли и удерживали, так и остались торчать в камне. Выдёргивать их у ведьмы не хватило ни времени, ни сил. Для Симона же они стали и путеводными вешками, и подспорьем при подъёме. Привязывать ему к ним было нечего, зато они неоднократно послужили и ухватом для рук, и опорой для ног. К тому же он не было новичком в горах, так что ему понадобилось не так много времени, чтобы оказаться наверху.
Конечно, поднимался он много дольше, чем та же Адель, например, но у него не было верёвки, поэтому сил пришлось потратить больше и отдыхать чаще. Когда же Симон наконец долез до самого верха, то увидел лишь место, на котором вчера располагался лагерь магов. Чутьё подсказало ему, что они ушли ещё вчера. Но куда? Вариантов было немного: на север или на юг?
Глава 3
Король Феофан гневался. Орал и топал ногами так, что в стеклянных горках этажом ниже жалобно звякала посуда тончайшего хотейского фарфора. Метал громы и молнии, да не переносном, а в самом прямом смысле. Одна молния ударила в стоявшие в углу старинные доспехи и они разлетелись по залу раскалёнными кусками металла. Только чудом никто не пострадал. Но это не остановило монарха. Он продолжал гневаться.
Это с ним случалось так редко, что многие уже и не помнили о разрушительности королевского гнева. Забыли, что Феофан не только их король, но ещё и маг очень неслабый. А тут вдруг такое. Приближённые и слуги до смерти перепугались. Разбежались по углам, попрятались, чтобы не попадаться на глаза сорвавшемуся с катушек королю. Те же, кому должность не позволяла отсидеться в сторонке, тряслись от страха, боясь попасть под горячую руку. Последний раз Феофан изволил гневаться лет семь назад и в результате пришлось делать ремонт всего правого крыла королевского дворца. Сильные маги — они такие: самоконтроль просто потрясающий, но злить их не рекомендуется. Если сорвутся — берегись всё живое.
Нынче король изволил гневаться на Эвмена, которого некогда приставил к племяннику Александру в качестве друга и соглядатая. Тот был обязан удерживать принца от опрометчивых поступков, а если уж не вышло, то участвовать, дабы удержать в разумных границах. А Эвмен что сделал? Отправил принца в спасательную экспедицию с неизвестным результатом, а сам остался. Мало того, имел наглость явиться на глаза своему королю с обвинениями в адрес подопечного.
Надо сказать, король — он и есть король. Не стал позориться сам и позорить приближённого перед другими странами, дождался возвращения домой, а там уже дал волю своему гневу. Отсрочка не утишила, как бывает, его возмущение, наоборот, под спудом гнев Феофана обрёл небывалую и, по мнению придворных, несоразмерную проступку силу.
Так что сейчас Эвмен стоял перед своим владыкой, склонив голову, молча терпел несправедливые упрёки, выслушивал гневные вопли и только молился всем богам, чтобы король не пошёл вразнос и у его гнева не появились бы человеческие жертвы. Вернее, одна жертва: его собственная. Эвмен пока не готов был умереть.
Он всё же надеялся на то, что в короле рано или поздно возобладает разум и он не захочет снова восстанавливать свой дворец из руин. Но вот доказать свою невиновность ему не светило и он это отлично понимал. Король нашёл виноватого и тот будет наказан во что бы то ни стало.