А ещё тело ощущается странно. Будто именно я — Мастер, и именно я держу в руках отполированную железную поверхность древка.
— Потому что это мое тело, умник! — сказал… я? Или сказала?! Откуда у меня женский голос? Прародители, это что……..ЕДИНЕНИЕ?! Эээ… я не готов… кажется… но…
— Угу! Накаркал, железяка ты моя, — мрачно подтвердил… подтвердила… тьфу! Нет, действительно, думать сразу два разных мнения в одном ментале — это странно. А еще… э… а куда тварь делась? То есть, твари?
— Бабах! Лопнуло! — как то по детски весело засмеялись мы с Ириной, чувствуя небывалую эйфорию. Какие странные перепады настроения, но…. нам та-ак весело! — И сейчас мы лопнем всех плохих! Вон! Того давай лопнем первого!
Волна силы буквально размножила голову Дикаря с хлыстом, который посмел сделать нам больно. Его мозги так смешно расплескались на полу!
— И того! Того, с арбалетом! — мы даже подпрыгнули от предвкушения и азарта, найдя взглядом еще одного дикаря и занося лезвие косы для удара. — Хочу пополам! Чтоб ноги отдельно! Нехрен ему в нас стрелами кидаться!
— Ну всё, цвирчишка, хватит баловаться, — вдруг сказал знакомый-знакомый голос, избавляя от этой сумасшедшей эйфории. Откуда?! В моем детстве такого не… и в Ирискином… или… дедушка?!
— Ты умничка, но слишком поторопилась. Поспи-ка, а то рано вам в единение, детки.
Эпилог
Рассказывает Александр Самгин
— Ириска, выходи! Не будь дурой! — орал я, колотя в дверь спальни, где засела эта трусиха. — Мы ж весь базар давно обсудили, все приготовили!
— Не ори на мастера, — привычно, но как то уже без огонька, забухтел за спиной Орясина, нервно топчась по роскошному ковру. Да тут вся вилла роскошная, не то, что Ирискина будка в коммуналке — чуть ли не дворец на берегу инопланетного моря. А эта ненормальная до сих пор называет ее дачей и рвется обратно в сыро-серый Питер. Периодически. Нас с Орясиной плющит, но ради мастера не пищим.
Правда, мне проще, я-то в основном в академии, или со своими Ягодками тусуюсь. И нет, не кликухи это. Это просто у родоков моих девчонок мозги набекрень — одну дочку назвали Черника, другую — Малина. Черничка мастер, Малинка меч, а я… это… дружим мы. Пока. Ибо я Спаситель и Щит, вот! Тогда на станции хрен бы Ягодки без меня выжили! Так что их родаки кривятся на «невоспитанного смеска», но помалкивают. Потому что я еще и член самого молодого и самого крутого героического клана в призме, а не хухры-мухры!
Просто глава у нас немного на башку стукнутая, ну что поделать.
— Ириска! Я уже мамке твоей позвонил, она ждет! — соврал я. Ну как соврал — почти. Первое-то правда, а вот щас буду ей спагетти на уши наматывать: — Сказал, что это насчет твоего бати и тебя! И что это охренеть как важно! Ты же не хочешь, чтоб родительница с катушек полетела, гадая, что случилось?!
Иииии… ап! Вот так, не зря тренировался — Орясина промазал и вместо моего затылка приласкал стену, а я уже на четвереньках удирал по коридору от вылетевшей в распахнутую дверь ведьмы. Живо-живо, Санек, шевелим мослами, а то щас расплющат и скажут, что так и было!
Тут главное за угол вовремя успеть! И выглянуть осторожненько.
Ага, порядок. Орясина хоть и мазила, а шарики в ролики вставил быстро, цапнул свою «ненаглядную» в охапку, пока она обратно за дверь не урыла и не заперлась. Фу блин, опять лижутся… хотя ладно, это говорят от стресса полезно. И моя жопа пока в безопасности.
Короче через час облизываний, нервотрепки, подзатыльника, под который я расчетливо подставился, когда Ириска уже остыла, уговоров, что «нет, не попозже, нет не потом» мы все же отправились на дело.
Честно говоря, я Ириску понимал. И Орясина понимал, почему ее так трясет, шуршал, обнимал и успокаивал. Мы с ним старались даже не думать, что на самом деле ее отец вовсе не был оружием, или был, но уже рассыпался, или… короче, не думать. А то нам же потом этот слезоразлив затыкать, ещё и виноватыми окажемся. Как же иначе, бабы ж…
Я так-то мало где был — в смысле на земле. Только в Питере. Так что когда Мик открыл портал во Владивосток, сразу начал с любопытством оглядываться. А еще Ирискины эмоции вылавливал — она этот город любила… давно когда-то. До того, как батя помер, мать на свой Сахалин свалила, а первый муж-козлина об девчонку кулаки точить приладился, скот. О, походу не я один вожжу под хвост словил — переглянулись мы с Орясиной синхронно. Выдастся свободная минутка — подрихтуем мы кое-чьё рыло. Чтоб неповадно было!