«Эта — помощнее, скорее откормленный калькулятор» — отозвался он. — «Но семья, судя по всему, одна».
«А, они родственницы… семейный бюрократический подряд, ужас какой!» — вздохнула я, а тетка-калькулятор тем временем нашла, что искала и бесцветно-бумажным голосом произнесла:
— Вот тут распишитесь, что получили месячное содержание.
— Тридцать пять тысяч? — я удивленно уставилась на итоговую цифру внизу бумажки.
«Спроси: это в малых кубах?» — торопливо проинструктировал Кос.
— Эмм… в кубах? — осторожно переспросила я, гадая, что это за валюта такая. Но мой вопрос восприняли вполне спокойно:
— Нет, в валюте вашей страны, рублях. Если хотите поменять на кубы скверны, то курс — один малый к тысяче.
— «Чегоооо? Вот же ржавая рухлядь!!!» — Кос в моей голове вознегодовал и, дай ему волю, пошел бы косить… кого попало. — «Месячное содержание в тридцать пять мелких кубов! Да мне в сутки и то больше Мастер давала! Так, смотри, скажи этим жмотам, что…».
— Понятно, спасибо! — оборвала поток ругательств я, чуть встряхивая пышущий возмущением дрын. И добавила мысленно:
«Заткнись! А то и этого не дадут, знаю я бюрократов. Тридцать пять штук в месяц — это зашибись, так что не ной!»
— Кредитная карта будет готова через пятнадцать минут, вы можете забрать ее на ресепшене, — все так же нелюбезно проинформировала бухгалтерская грымза и демонстративно уставилась в монитор, явно давая понять, что мы свободны.
«Интересно, почему они так по-разному реагируют?» — я об этом просто подумала, но Кос меня услышал:
«Дурочка за стойкой еще надеется, что придет прекрасный добрый Мастер и выберет ее. А эта уже не верит в сказки!» — фыркнул он. — «Теоретически, любое оружие способно стать боевым, и это часто даёт ложную надежду. Но изначальная форма и потенциал слишком сильно влияют на дальнейшее развитие. По-хорошему, ей бы к какому Искателю пристроится, но нет, всем же хочется героя-охотника».
Пока он философствовал, я успела выйти из кабинета бухгалтерии, но, похоже, воспользовалась не той дверью. Их разве было несколько? Потому что стояли мы в длинном коридоре, где дверей было в разы больше, чем даже в приёмной. Так, если вышли не туда, надо всего лишь вернуться обратно.
Но вот только к желаемому результату это не привело. Кто ж знал, что у них даже двери сумасшедшие и вместо только что бывшей там бухгалтерии ведут в… спальню?!
Причем в чужую и занятую.
— Мать твою песталоцци! — ошеломленно пискнула я, стремительно захлопывая дверь. — Во дает, бобер! Прямо на работе?! Фига…
«Ты чего кричишь?» — недоуменно спросил Кос.
— Да вот заблудилась и вместо секретарши групповой секс нашла, — недовольным голосом вслух объяснила я. — Бобер и две… девушки. Как-то хоть дверь бы запирали, что ли, изнутри.
Мне чётко пришла картинка лохматого, пожимающего плечами.
«Они его Оружие. Видимо, только с миссии вернулись, вот и восстанавливаются», — кажется, в его голосе промелькнуло что-то вроде ностальгии. — «При сильной духовной связи можно, конечно, и без физического контакта, но в рядовые хранители такие пары не пойдут, слишком мелко. Да и чего заморачиваться, если и так приятно».
— То есть, кричать, что я тебя изнасиловала против воли больше не будешь? — задала я провокационный вопрос после того, как обдумала ситуацию.
«Я никогда тебя в этом и не обвинял», — Кос в моих руках прямо полыхнул изумлением. — «Привязала без согласия — да, но про изнасилование это уже ты сама придумала, и, похоже, сама и обиделась».
— Когда обиделась? — не поняла я опять вслух. — Секс был зашибенный, чего уж… обижаться. Но ты меня успокоил. Только как мы теперь секретаршу найдем? Вдруг тут за каждой дверью кто-то восстанавливается? Неудобно вваливаться к людям в такой момент.
«Ищи красную дверь» — выдал Кос, — «нужна приёмная или холл, это всегда первое помещение, в которое заходишь, так что дверь должна быть красной».
— Если ты не заметил, ЭТА дверь — я невежливо ткнула пальцем в ту сторону, где резвился бобер, — тоже красная!
«Так открывай», — Кос нетерпеливо дернулся у меня в руках.
— Издеваешься? — я подозрительно прищурилась. — Я ж тебе сказала, что там групповушка! И я не готова присоединиться!
«Когда там была групповушка, она была бордовой», — в голосе Коса прозвучало усталое смирение, как у горящего куста конопли, сотый раз объясняющего наркоману пользу трезвого образа жизни.