— А опекунство тогда кому… — уже в спину задала вопрос секретарша. И досадливо махнула рукой: — С другой стороны, все равно не жильцы… а если вдруг — то сама потом пусть и оформляет! — это все она бухтела уже на ходу, за рукав волоча меня через весь музей к неприметной дверце, за которой виднелся секретарский стол.
Я послушно семенила следом, а сама всю дорогу думала: кажется, отпустят… а зачем я волоку с собой этот… дрын? То есть, оно не дрын, оно здоровенная — выше моего роста — стальная коса на массивной, но слегка кривоватой деревянной рукоятке. Вот за рукоятку я и держалась, и откуда-то точно знала — отпускать нельзя.
— Вот сюда руку приложите, леди, — деловито прощебетала секретарша, подтащив меня к столу и подсунув под нос какую-то фиговину, похожую на перевернутое пресс-папье. — Это чистая формальность, как только вы это сделаете — можете пойти домой, — ласково, как дебилу с пулеметом, объяснила девушка, слегка заискивающе заглядывая мне в глаза. — Ну же, леди, вы ведь устали, проголодались, правда? И хотите домой?
Похоже, мы обе одинаково хотели друг от друга избавиться. Была не была, я с трудом оторвала ладонь от надежной деревянной палки и хлопнула по непонятной штуковине. И зашипела — где-то там под мягким покрытием пряталась иголка, которая меня уколола!
— Вот и ладушки, — обрадовалась секретарша и сложила губки бантиком. — Вторая дверь налево, вы свободны, леди!
Я машинально схватилась окровавленной ладонью за рукоятку косы и вздрогнула — деревяшка под рукой на миг «ожила» и тоже задрожала. На пару секунд даже показалось, что на меня кто-то пристально смотрит сверху вниз, причем смотрит… без всякого удовольствия и тяжело вздыхая. Да ну… ерунда какая.
Помотав головой, со скоростью таракана-инвалида засеменила в сторону указанной двери.
Самое удивительное, что я выпала из стены в той самой подворотне на Каменноостровском. И даже не стала задумываться, насколько бредово это все — нарисованная на грязной стене дверь, здоровенная коса в руках, вообще все это приключение шизофренички… ноги в руки, в смысле косу в зубы и домой! И постараемся особо не рассуждать, зачем мне всё-таки этот дрын: тело буквально визжало, что отпустить его смерти подобно. А на подозрительные взгляды прохожих я старалась не обращать внимания, может, я реквизит к Хеллоуину готовлю, и вообще!
К себе в комнату я ввалилась заполночь, уставшая как собака, злая и несчастная. С дрыном меня не пустили ни в автобус, ни в маршрутку, на которую я все же хотела разориться — сил идти пешком не было. Ага, щаззз!
— Брысь, вымогательница! — поприветствовала я встречающую меня у двери кошку. Черная плюшевая засранка с экзотической кличкой «Сосиска Барамунди» замечала хозяйку только в двух случаях: когда у нее кончался сухой корм в миске и когда пора было сменить наполнитель в лотке. Все остальное время поганка меня величественно игнорировала. Но поскольку была невыносимо плюшевая и до дрожи тискательная — я прощала ей царские замашки. Тискала в свое удовольствие, потом подсыпала свежего корма в тарелочку, и в целом мы были друг другом довольны.
Я захлопнула входную дверь, прислонилась к ней спиной и выдохнула. Так… теперь надо бы разуться. Только как это сделать, не выпуская из рук волшебный дрын?! Мне необходимо за него держаться, от одной мысли, что придется отставить палку в сторону, начинает трясти. Ой, мама, во что же я влипла?! Главное, нормальные люди тащатся по героину там, кокаину или еще какой экзотической химии. В крайнем случае по этиловому спирту. Одна я, как дура, подсела на деревяшку…
Ну, где наша не пропадала. Акробатический этюд «дева, палка и шнурок» провернуть удалось, и вообще, через пару минут я даже приноровилась жонглировать дрыном так, чтобы не шкрябать лезвием косы по штукатурке. Хорошо, что в старых домах потолки высоченные.
Экспериментальным путем было выяснено, что организму совершенно наплевать, чем именно он держится за деревяшку, хоть зубами, главное, есть контакт. В результате я прислонила косу к стене, уперлась в рукоятку лбом и провернула трюк с раздеванием. Сразу до трусов, чтобы уж потом лишний раз не напрягаться.
Забавное, наверно, зрелище, но мне было не до смеха. Да еще и от «драгоценной» палки пахло ржавчиной и старым бабушкиным диваном. Ну, ржавчина понятно — все лезвие в неприятно-коричневых пятнах. И рукоятка не слишком чистая, кстати. Нда… судя по всему, мне теперь и спать с этим дрыном придется, а тащить в постель грязную, неизвестно кем захватанную деревяшку — увольте.
Я вздохнула, отпихнула пяткой крайне заинтересованную чем-то Сосиску и поволокла косу в свою крошечную, но отдельную ванную.