Каждое утро она махала им рукой и отправлялась вниз по тропе в деревню, но, скрывшись из виду, сворачивала в сторону. Так Миррен узнала каждую щель, каждый закуток, каждую пещерку в полях и лощинах на фермерских угодьях Йевеллов. Подкрепляясь пирожками и бутылкой молока, она бродила там часами. Если шел дождь, она скрывалась в пещерах или под скалами, словно овца, либо забиралась под навесы с сеном, стоявшие на склонах, и читала книжку, припрятанную еще в выходной.
Например, из замечательной книжки под названием «Юные скауты» она узнала много полезного: как разжечь костер, устроить бивак, подать сигнал. Благодаря этой книжке она научилась прятаться от пастухов и работников. Так она бродила много дней, но понимала, что скоро придется снова пойти в школу и что-то придумать в свое оправдание, допустим, болезнь. Иначе на ферму явится сотрудник из социальной службы, чтобы выяснить причину ее долгого отсутствия.
Декабрь не тот месяц, когда можно долго гулять по полям. Первые снегопады заставили ее спешно искать укрытие, но уж лучше отморозить пальцы, чем переносить удары линейкой, гневные окрики или ледяное безразличие. В полях можно узнать больше интересного и полезного, чем на жесткой школьной скамье.
В полях она видела зайцев, гонялась за лисами, в оврагах смотрела на водопады и выскакивавших из воды рыб. Там были птицы, каких она не видела прежде, какие-то непонятные ягоды и несъедобные, как ее предупредили, грибы.
Теперь она ходила в новом теплом шерстяном пальто с фланелевой подкладкой, подшитой специально для зимы, в вязаном шарфе и теплой шапочке, похожей на шлем, в толстых чулках и кожаных ботинках. Поэтому она не мерзла, если только не сидела на месте, а двигалась.
Солнце висело низко над горизонтом, и от камней и деревьев тянулись длинные тени. По нему Миррен видела, когда надо было возвращаться на тропу, делая вид, что возвращается из школы. Последние полчаса были самыми неприятными, ей приходилось красться в темноте через рощу, где ухали совы, а иногда сверкали лисьи глаза. В половине пятого уже полностью темнело.
С каким облегчением она выходила на тропу и видела впереди мерцающие огоньки фонарей, горевших на дворе, и освещенные окна дома. Домашние всегда ждали ее и закрывали ставни всегда после того, как она возвращалась. Потом она сидела с ломтем хлеба, намазанного жиром, и придумывала истории, как ей было хорошо в школе.
За две недели до Рождества пошел снег; сначала падали крупные хлопья, которые таяли на сырой земле. Ветер сменился на северо-восточный, лужи замерзли, тропинки обледенели. Миррен решила срочно выздороветь, надеясь, что школа готовится к Рождеству. Но она зря надеялась, там не повесили ни одной бумажной гирлянды, не разучили ни одной рождественской постановки в честь праздника. Для нее не нашлось места и среди учащихся, которые исполняли рождественский гимн в приходской церкви. Ведь она была из методистской капеллы.
Судя по взгляду, каким ее смерил мистер Берроуз поверх своих очков-половинок, он совсем забыл про нее.
– Что, вы опять вернулись на землю предков, мисс Гилкрист? А мы-то думали, что вы отбыли в город.
Она промаялись до обеденного перерыва, а потом сказала мисс Халстед, что плохо себя чувствует и просит ее отпустить. Та озабоченно взглянула на нее, потрогала ей лоб и махнула рукой, мол, ступай.
Небо было серо-лиловым, но Миррен это не насторожило. Она сошла с тропы, радуясь, что ей больше не нужно вдыхать противный, липкий запах пота, который витал в школьном зале. Не насторожило ее и то, что все на склоне двигалось в противоположную сторону.
Овцы бежали вниз, толкаясь, словно дети на спортивной площадке. Они почувствовали перемену погоды. В коровнике мычали коровы, замолкли птицы, онемевший лес замер и чего-то ждал. Миррен хотелось уйти подальше от школы, и она не замечала, что небо делалось все темнее, не догадывалась о надвигавшемся ненастье.
Несмотря на пасмурный день, лед сверкал на камнях и скалах, на стволах деревьев, словно облепленных сахаром. Ледяной воздух обжигал горло. Она натянула на уши шапку.
Поначалу мелкий снег колол ей щеки, а порывы ветра толкали ее вперед. Но когда она поднялась выше, ветер сделался встречным, а снегопад усилился. Теперь она брела в непроглядной белой мгле. Хлопья липли к ее пальто, к коленкам. Только тут она сообразила, что забралась слишком высоко и что надо повернуть назад.
Овцы бежали мимо, похожие на ожившие снежные комья. Они искали укрытие за каменными стенками, вот и ей надо сделать то же самое. Пальто неимоверно потяжелело, оно обледенело и не гнулось; щеки жгло морозом. Мириам понимала, что останавливаться никак нельзя, что надо идти вдоль каменной стенки – может, попадется какой-нибудь загон. Впрочем, она уже знала, что это новые земли, взятые недавно в аренду, и тут дед еще ничего не успел соорудить. Она напряженно вглядывалась в белую мглу, но это мало что давало. Ее пальцы в намокших варежках уже ломило от холода, а ботинки словно налились свинцом.