Она молча следила за ним, и вскоре не выдержала.
- Ты ведь слышал, что я сказала?
- Что? – на секунду отвлёкся он.
- Что случилось с моими…, - Катя тяжело сглотнула, - детьми.
Синие глаза снова наполнились доверху слезами.
- Да, - кивнул Влад. – Это бывает чаще, чем ты думаешь. Спроси у своего мужа, он же акушер.
Катя покачала головой: - Он и сказал мне, что я сама виновата. Моё тело не выполняет нужные вещи и каждый раз… Я безнадёжна.
Влад сейчас до конца понял одну страшную вещь – в эту депрессию вогнал Катю именно Смольнинов. Может быть, он сам этого не понимал, но пока они с ним жили, на неудачу Кате указывал именно он. Может быть, стремясь по-боевому настроить её на следующую беременность, а вышло иначе. Она совершенно перестала верить в себя не только как в мать, но и человека вообще.
- Тебе с сыром или без? – спокойно спросил Влад.
Она покачала головой: - Я совсем не хочу.
- Нет, нужно поесть, садись, - безоговорочно произнес Влад и добавил: - А то, что говорил твой муж… Что он еще мог говорить? Что это он виноват, лучше не обследовав тебя? Врачи всегда так говорят, чтобы выгородить себя, это профессиональное.
Она с живым интересом слушала его.
- На самом деле – ни ты, ни он, никто не мог знать, что произойдет, раньше ведь у вас не было детей. И не стоит тебе себя винить. Это судьба.
- Черная у меня судьба, - мрачно произнесла она.
- Это уж как ты сама ее раскрасишь, такая и будет, - чуть улыбнулся Влад.
Накормив Катю бутербродами, он ушел, с облегчением видя на её лице сытую лень. Значит, она сейчас ляжет спать и не будет думать о том, чтобы обрезать свои волосы. В этом поступке было что-то нехорошее, как будто длинная волна на ее спине была еще одной частью её самой.
С Морти он погулял сам и когда привел собаку обратно, увидел, что Катерина спит глубоким сном, чуть приоткрыв губы, как ребенок.
Глава 5 Сущность
Уже несколько дней преследовала какая-то зудящая неотвязная мысль. Как будто неясная, но существенная. А она делала всё, чтобы не замечать её.
Работа захватывала полно и не оставляла ни минуты на скуку, но странное ощущение не проходило. Она о чём-то забыла. О важном.
Рассеянно постукивая карандашом по клавиатуре компьютера, Марина разглядывала свои идеальной формы длинные ногти, покрытые лаком цвета фуксии. Её любимым цветом. Но и это совершенство не порадовало.
Она сурово сдвинула брови и вернулась к 3D проекту двухкомнатной квартиры на Суворова, над которым работала.
Какие глупости лезли в голову, представить сложно. В последнее время она так окунулась в творчество, в контроль над его реализацией, ремонты, что невозможно было отвлечься от всего этого.
Марина обожала свою работу. Человек творческого ума, она отдавалась ей полностью, считая, что это и есть настоящая жизнь. Это была она, всё остальное – просто приходящая часть. В том числе дети.
Нет, она любила их, конечно, но без глупого фанатизма. Дети быстро росли, а вырастая, и не вспоминали, как ты не спал ночами, нервничал и бегал, договаривался, чтобы их взяли в какой-нибудь кружок или спортивную секцию. Им это было безразлично. Дети – это маленькие взрослые со своей жизнью и судьбой, и было совершенно глупо ждать от них какой-то отдачи в старости. Родил, выкормил - летите. Тем более, мальчиков держать у своей юбки – вовсе абсурд.
Влад пытался насытиться отцовской любовью, потому что его постоянно не было дома, и без конца занимался ими, будучи в отпуске. Мрина же не собиралась тратить на это время, да и зарабатывать нужно было самой, не надеясь на доброго мужа.
Несколько лет назад, перед тем, как она глупо забеременела Ильёй, она ставила Владу вопрос ребром, чтобы он бросил свою опасную и очень удаленную работу. Иногда Марине приходилось ждать его по полгода, потому что лететь и жить в другой стране, где каждый день стреляют, она не собиралась.
Но он был очень недоволен их разговором и закрыл тему жёстко и категорично. Зарабатывал он очень хорошо, сказать было нечего, но зачем нужен такой брак, если она общалась с мужем только по телефону? Ей не хватало мужского внимания, по ночам было тоскливо, они тянулись в два раза дольше, и приходилось не раз думать об их ненормальной семье.
Да, у нее были интрижки, это естественно. И физически, и морально одиночество толкало её к чужим мужчинам, но она не слишком увлекалась, обычно романы долго не длились и ни к чему не приводили. Удовлетворения они тоже не приносили. Марина невольно задумывалась, где и с кем проводит ночи её муж, и это злило, потому что она не верила, что он живет, как аскет в своих военных гарнизонах. Женщин можно было найти везде и всегда, было бы желание.
А в последнее время Марина задавала себе вопрос – зачем ей это всё надо. Несостоявшаяся семья, муж за тысячи километров от нее, двое детей на шее, а ведь она была достойна лучше жизни. Когда выходила замуж, даже и представить не могла, что будет так жить.
Не нужно было заводить детей, ну или хватило бы Даниила, это точно. Он бы и с бабушкой вырос, ничего страшного с ним не случилось бы. А Влад с его работой, со службой, подошел бы как любовник. С ним было отлично в постели, если уж быть совсем честной, ни один другой мужчина не умел быть таким внимательным к её желаниям. Но зачем делать вид, что у них семья, когда её нет?
Марина порывисто встала, чтобы налить себе кофе, разболелась голова. Пройдя на удобную кухню, где они всем офисом могли перекусить или просто отдохнуть, она включила кофе-машину. Мебель была вся в зеленовато-желтых тонах, любимых цветах Романовой, хозяйки и главного дизайнера их студии. Много стекла, витражей, воздуха и света, что обожала и сама Марина.
Она села на краешек высокого табурета перед стойкой и прикрыла глаза.
С ней происходило что-то странное, нехорошее. Дома Влад хозяйничал уже две недели, но её преследовало чувство, что он не здесь. Постоянно о чём-то думал, сосредоточенно и напряженно прищурив глаза. Он был в отличной физической форме, занимался спортом и много гулял с сыновьями, в отличие от неё, расплывающейся всё больше. После второй беременности она так и не вернулась в свой 46 размер.
Но дело было даже не в этом. Не во Владе, это точно. Что-то случилось с ней. Она изменилась и перестала любить свою жизнь, приходили мысли о том, чтобы всё изменить. Совсем.
В широкую раздвижную дверь вплыла Оксана Светличная, имевшая репутацию рискованной молодой женщины, любящей свободу во всём, в том числе в отношениях с мужчинами. Она никогда не была замужем, при слове «дети» её начинало трясти, а о семье она всегда говорила: « Зачем? Тратить себя на кого-то? Не стоит!»
Марина ей завидовала в какой-то степени, и поэтому недолюбливала.
- Что ты такая грустная сидишь здесь? – спросила Светличная, вскинув свои чёрные брови и вытаращив крупные карие глаза.
- Не знаю, не по себе как-то, - откровенно ответила Марина и тут же пожалела об этом. В их коллективе говорить правду вообще было не принято.
- Простудилась? Я после этого ветра в пятницу, когда мы с Денисом катались на воздушном шаре, подхватила насморк, - пожаловалась Оксана и плюхнулась рядом, налив и себе кофе.
Пышные формы молодой женщины были туго стянуты широким поясом. Она обожала платья и носила всегда только их, разных фасонов и расцветок, напоминая Марине осу, потому что Оксана всегда перетягивала талию.
- Наверное, я тоже, - неохотно сказала Марина и поёжилась.
- Ой, я недавно опять встретила Владимира, помнишь, с которым я тебя знакомила?
Марина кивнула, пытаясь скрыть замешательство. Именно этот Владимир был последним её увлечением перед приездом мужа, и она еле отделалась от него. Мужчина был, мягко говоря, со странностями.
- Он сказал, что ты ему очень понравилась, и хотел бы узнать тебя ещё лучше.
Оксана хитро окинула взглядом сидящую рядом Марину в светлом строгом костюме, и усмехнулась.