Кузьмин сел на раскладушке, спустил ноги на землю и уже хотел подняться и пойти вымаливать у Леры прощения с помощью жарких поцелуев и… прочего, но вдруг вспомнил о Веронике — ее странный взгляд, странную улыбку. Желание, которое при виде обнаженной Леры душным комком подступило к горлу, вмиг отхлынуло. Сергей рухнул на раскладушку без сил, чувствуя, как солнце жарко вонзило свои лучи в тело.
К разговору о маме Лера вернулась вечером, когда они сидели на веранде, ужинали. Погода испортилась. За окном моросил дождь. Такой же, как тогда. Они молчали. За них двоих вовсю старался ди-джей — тихо работал приемник.
— И все-таки нам надо поговорить, Сереженька. В том, что происходит, виновата я… и мамочка. Зря я ее послушалась.
— О чем ты?
— Ты простишь меня? — непривычным, просящим тоном спросила Лера.
Кузьмин с удивлением посмотрел на невесту, поставил на блюдце чашку с чаем.
— Да что случилось, в самом деле?
— Сначала скажи, что ты простишь меня.
До Сергея вдруг дошло.
— Ты что, изменила мне? — глухо спросил он.
— Ну нет, — откинулась Лера на спинку стула и тут же подалась вперед. — Как расстроила тебя эта мысль, однако. Значит, не все так плохо?
— Что не так плохо? — начал злиться Кузьмин. — Ты можешь толком объяснить, о чем речь?
— Скажи, что ты не будешь сердиться на меня… и на маму, — упрямо потребовала Лера.
— Хорошо, — сдался Сергей. — Обещаю, что не буду сердиться на тебя и на твою чудесную мамочку.
Валерия тяжело вздохнула.
— Ты же знаешь, — начала она, — маме не очень нравится мой выбор.
— Это еще мягко сказано.
— Да… Я не говорила тебе… Она меня отговаривала. Как будто забыла: отговорить меня нельзя… Я люблю тебя, — серьезно сказала Лера, положила свою ладонь на ладонь Сергея, осторожно, как что-то хрупкое и безумно дорогое, сжала. — Помни это, когда услышишь правду.
— Какую правду? — чувствуя, что сейчас ему нанесут сокрушительный удар ниже пояса (уж слишком долго и тщательно все готовилось), спросил Сергей.
— В общем… Я зря ее послушалась… Но… Но мне вдруг стало интересно… Боже, что я говорю. Интересно!!! Нет, нет… не слушай меня. Просто… просто попутал черт. Я даже сама не знаю, зачем я поддалась на ее уговоры.
Лера замолчала.
— Какие уговоры? — спокойно спросил Кузьмин. — Начала рассказывать, так рассказывай до конца. А то я Бог знает что могу подумать.
— Хорошо… знаешь, как зовет тебя мама? Красавчиком. Она мне сразу сказала, что такие, как ты, не успокаиваются после свадьбы, что ты будешь мне изменять направо и налево… Но я-то чувствовала, что это не про тебя… Мама сразу предложила устроить тебе проверку, хотела доказать на примере, что права она, а не я. Конечно, я отказалась… Но она была так настойчива. Долбила, долбила… пока я не сказала себе: а почему бы и нет…
Сергей слушал не перебивая. Он еще ни о чем не догадывался, но уже что-то унизительное, стыдное проблескивало. Лера продолжала говорить, глядя в свою чашку с недопитым чаем:
— Вот… Все хлопоты мама взяла на себя. Я подробностей не знаю… В общем, она вышла на какое-то частное детективное агентство, которое специализируется на таких… ну… В общем, они сработали профессионально. Составили твой психологический портрет, разработали сценарий, чтобы поставить тебя в самое невыгодное положение… И стали ждать подходящего момента. Помнишь, я позвонила тебе… Ты еще сказал, что идет дождь… Это они дали команду: пора…
— Ты хочешь сказать… — не узнавая своего голоса, начал Кузьмин, но у него не хватило сил закончить фразу.
— Да… Тот мужик на скамейке, девушка… это все сотрудники агентства, — быстро заговорила Лера. — С обложкой — это они сами придумали, чтобы вызвать шок, размягчить… Ты меня убьешь… В квартире, где она тебя соблазняла, была установлена скрытая камера.
— Забавно… А квартира чья? — бесцветным голосом, сам не зная зачем, спросил Сергей. — Да какая теперь разница!
— Квартира? Кажется, они снимают у случайных людей… все время разных… для таких… операций… о Господи.
— И ты видела кассету? — Сергей высвободил руку.
Лера промолчала.
— А папочка твой знал, что вы затеваете?
— Нет… Ему потом сказали, когда все кончилось.
— Так я выдержал испытание?
— Я прошу у тебя прощения, — ушла от ответа Валерия. — Это было некрасиво. Конечно, я могла бы промолчать, ничего тебе не говорить. Но жить с этим… Нет.