– Этторе, спасибо тебе большое. Мне и в самом деле неудобно.
– Пустяки, – похлопал он меня по плечу. – Ты не проголодалась?
– Немного есть, – призналась я.
– Тогда пошли полакомимся мороженым. Настоящее итальянское.
Мы поднялись по эскалатору в кафе. По совету Этторе я выбрала мороженое со вкусом манго, кокоса и сливок. Мы присели за столик на стульчики, напоминавшие пеньки. Хорошенькая кареглазая девушка-официантка в белом фартуке принесла в пластмассовых вазочках мороженое из разноцветных шариков со взбитыми сливками и вафельными трубочками.
– Какая прелесть! – причмокивала я. – Райское на– слаждение. Вкусно-то как! Я всё больше влюбляюсь в итальянские блюда.
– Я рад, что тебе нравится, – подмигнул Этторе.
Мы вышли покурить. Я начинала привыкать к незна– комым лицам и лепетанию на итальянском языке со всех сторон. После мы немного погуляли по торговому центру, потом вышли и направились к машине. Уложив покупки в багаж, поехали к дому Этторе.
– Людмила, ты пока примеряла вещи, я успел позвонить в ресторан приятеля, чтобы заказать для нас столик. Но к сожалению ресторан закрыт, ты не будешь
возражать, если мы поужинаем пиццей в другом месте?
– галантно спросил Этторе.
– Не буду. Я давно мечтаю попробовать настоящую итальянскую пиццу.
– Тогда решено, – Этторе щёлкнул пальцами и улыбнулся. – Сегодня вечером ты будеш наслаждаться итальянской пиццей.
– Хорошо, спасибо.
Эмоции пробирали меня насквозь. Я, будто птица Фе– никс, возрождалась из пепла, и мне нравился этот оба– ятельный мужчина, которого я знала всего несколько часов.
Я переоделась в обновки: джинсы, футболку, ветровку и сапожки. Затем слегка подкрасилась и провела тонким слоем помадой по губам. Надушившись духами, я вышла в гостинную, где меня ждал Этторе.
– Ух ты, какая ты симпатяжка! – Этторе рассматривал меня с неподдельным интересом. Я тоже смотрела на него, переодетого в белую сорочку и тёмные джинсы. Волосы он аккуратно уложил гелем и зачесал их назад, отчего его глаза стали казаться ещё больше.
А он красивый мужчина, – подметила я. В нём есть шарм.
– Ну что, принцесса, пойдём? – поднялся он с дивана.
– Пошли, – ответила я.
Машина остановилась у ресторанчика под названием “КОНКОБА”.
– Этторе, дружище! Сколько зим, сколько лет! – едва мы уселись за столик в уютной пиццерии, к нам подошёл мужчина плотного телосложения с доброй улыбкой на усатом лице.
– Жан Пьеро, здравствуй, друг мой! – Этторе пожал мужчине руку. – Вот, решили поужинать у тебя.
– Я рад, – мужчина посмотрел на меня и протянул мне крупную руку. – Жан Пьеро.
– Людмила, – представилась я. – Простите, но я не говорю по-итальянски.
– О, твоя подруга не итальянка! – воскликнул мужчина.
– Ты верно подметил. Она русская, – согласно кивнул Этторе. – Дружище, а сообрази ка нам ризотто!
– К сожалению, в воскресенье мы рыбу не готовим. Сегодня в меню только пицца, – нахмурил густые брови Жан Пьеро. – Вас устроит такая альтернатива?
– Разумеется. Моя спутница мечтает о настоящей итальянской пицце, – улыбнулся Этторе.
Вскоре нам принесли по бокалу пенного итальянского пива «Перони» и дымящиеся пиццы. Мы пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за трапезу.
– Какая вкуснятина, – смаковала я и запивала свежайшим пивом, – ничего подобного не ела в своей жизни. Должна признаться, итальянская кухня сводит меня с ума всё больше.
– Я рад, что тебе нравится. У вас в России тоже вкусная кухня. Мне нравится борщ и пельмени. Когда я был в Нижнем Новгороде в командировке, напробовался. Мои родители бывали чаще меня в России.
– Наверное они и говорили хорошо по-русски?
– Да, неплохо. Помню, когда к нам домой приезжали русские персоны, мои родители общались с ними свободно.
– Да и мне тебя сам Господь Бог послал, Этторе. Если бы не ты, чтобы я сейчас делала? Подумать страшно. Я практически ничего не понимаю на вашем языке.
– Тебе повезло, – усмехнулся Этторе, – но я всего лишь несколько лет как владею русским языком.
– Наверное, тяжело было выучить?
– Поначалу да. А потом выучился. Кстати, у меня до сих пор под рукой и словари, и самоучители. Могу тебе подарить, будешь осваиваить итальянский язык.
– Хорошо. Только вот не знаю, задержусь ли я и насколько в Италии, – мною снова овладела тревога. – Возвращаться нет смысла. Меня никто и ничто не ждёт.