- Чего это?
- Говорят: «Деньги давай».
Витька прошёл в комнату и уселся на свой привычный расшатанный табурет.
- Ни хера себе! Так ты ж на них пашешь.
- Сказали, не подхожу. Толку от меня никакого.
- Эт-точно. Бандит из тебя, брат, как из говна пуля. Не годишься ты для их дел. Слишком ты, Женя, мягкий.
Желток застенчиво улыбнулся. Губы у него болели.
- Что делать думаешь? – спросил Витька, покачиваясь на стуле и распространяя вокруг себя амбре несвойственного ему благородного происхождения.
- Уеду я, Вить. Сегодня же и уеду. Достанут они меня.
- Да ну, брось ты. Куда тебе ехать?
Женя пожал плечами.
- Не знаю ещё. Куда-нибудь. Всё равно, лишь бы от них подальше.
Витька принял таинственный вид и гордо выпрямился на табурете, забыв про осторожность и чуть не звезданувшись при этом на пол.
- Слушай, что я тебе скажу. Я был сегодня у Светкиного Нурика …
- Она ещё не приехала? – перебил его Женя.
- Не, он сказал, ещё дня три пробудет у матери. Так что, если надумаешь уезжать, то получится, зря ты меня гонял к ним эти дни. Так ты её и не застанешь.
- Да ладно, - махнул рукой Женя. – Уже надобность отпала.
- Чудак ты, Жёлтый, - удивился Витька. – То срачку порол: «Узнай, где Светка, узнай, где Светка», а теперь и надобность отпала.
- Так говорю же, уезжаю я. Передавай ей привет, когда вернётся.
- Ладно, передам. Но, ты меня с мысли не сбивай! Я тебе что хочу рассказать? Забегаю я, значит, сегодня к Нурику, узнать насчёт Светки, так он, поверишь, впервые на человека стал похож.
- Да ну? – с непритворным изумлением воскликнул Женя. Его очень интересовало то, что сейчас происходит со Светкиным мужем, Нурсултаном Ахмедовым.
- Бля буду, - клятвенно заверил Витька. – За стол усадил, выпили мы с ним, причём как следует. Виски. «Чивас Регал», между прочим …
- Ничего себе, - поддакнул Женя.
- Вот. Дозу взяли немалую. Султанчик говорил, ему нужно стресс снять. Наверное, на работе опять с налоговой поцапался. Сняли хорошо. Он там у себя прямо под стол и свалился. Я его потом на диван перетащил.
- Вот это да! – протянул Женя, знавший по Витькиным рассказам, что Ахмедов почти не употребляет алкоголя. Он испытывал угрызения совести, что причинил Светкиному мужу столько волнений.
- То-то и оно. Ну, так когда мы там базарили с ним, в ходе процесса, то Нурик обмолвился, что у Матвея начинаются серьёзные неприятности. Понял?
Витька выразительно посмотрел на Женю.
- Так что, ему будет не до тебя. Может, как-то замнётся это дело?
- Может, - сказал Желток. – А может, и не замнётся. Так что, я, всё-таки, уеду.
- Надолго? – спросил Витька.
- Не знаю. Как получится, - ответил Женя, покривив душой. Возвращаться сюда он не собирался. Когда речь идёт о собственной жизни, нет такого понятия, как излишняя осторожность.
- Эх, - сокрушённо сказал Витька, - хорошие люди разъезжаются, а кто остаётся? Ну что за жизнь, а?
- Дерьмо, - сказал Женя.
- Это точно, - подтвердил Витька.
Женя протянул ему ключ от своей квартиры:
- Возьми. Мало ли что. Пусть будет у тебя.
- Ладно, - сказал Зыков, пряча ключ в карман.
- И ещё. Зайди завтра к нам в отдел, найди Палыча, скажи, что я рассчитываюсь. Вот, отдашь ему …
Женя протянул листок с заявлением об уходе.
- Ну, это ты зря, - сказал Витька. – Сейчас с работой туго. Какие-никакие, а деньги там платят. Или думаешь на фирму где-то устроиться? Ты учти, сейчас левых фирм много, кинуть могут.
- Так, как родное государство, никто не кинет. Что-нибудь придумаю, - ответил Женя.
- Тоже правда, - Витька в очередной раз качнулся влево. – Оп-па, что-то меня водит. Пойду я, наверное, прилягу, больно заморский продукт меня расслабил.
Он встал с табурета и подошёл к Жене.
- Ну, давай, Жека. Надолго не исчезай.
Он протянул Желтку широкую ладонь.
- Ещё увидимся. Обязательно когда-нибудь увидимся, - сказал Женя и крепко сжал его руку.
Зыков махнул на прощание и ушёл неуверенной походкой сапёра на минном поле.
Женя осмотрелся по сторонам. До прихода Витьки он успел переодеться и выбросить одежду и обувь в стоящий во дворе мусорный бак. Из вещей он решил ничего не брать, только документы и имеющиеся деньги. Если уходить, решил Женя, то налегке, и сразу.
Он подошёл к зеркалу и в который уже раз за сегодня осмотрел своё отражение. Зрелище было, честно говоря, не очень. Редкие прохожие, встретившиеся ему сегодня утром по дороге, на миг сбивались с шага, увидев его лицо. Женя покачал головой и взял пудреницу, оставшуюся от жены и пролежавшую все эти годы, почему-то, на кухне. Морщась, он начал припудривать места, утратившие первоначальный телесный цвет. Затем полез в кладовку и вернулся назад со старой тёмно-синей бейсболкой. Надев её на голову, он опустил козырёк пониже, закрывая лицо. Затем нацепил тёмные очки и осмотрел себя в зеркале ещё раз. Не идеал, но уже намного лучше. По крайней мере, внимания он привлекать не будет.
Женя ещё раз медленно прошёлся по квартире, проверяя, не оставил где чего-нибудь нужного. Застегнул доверху куртку, похлопал себя по карманам, всё ли на месте, и открыл дверь.
Язычок английского замка звонко щёлкнул за его спиной. Внезапно появилось чувство, будто вся его жизнь остаётся сейчас здесь за закрытой дверью. А то, что будет дальше, произойдёт уже не с ним, а с другим человеком, несмотря на то, что его тоже будут звать Евгением Викторовичем Желтицким.
Женя грустно вздохнул. Встряхнул головой.
И начал спускаться вниз по лестнице.
65.
Площадь, расположенная перед зданием железнодорожного вокзала была заполнена народом. Люди шли по своим делам, одни торопясь, другие неспешно. Одни направлялись к зданию, другие выходили из него, третьи просто проходили мимо. В людском потоке выделялись отдельные островки неподвижности: лоточники, таксисты, базарящие у своих тачек, люди, стоящие на остановке. Всё остальное было наглядным примером броуновского движения.
Одним из идущих в этой толпе был довольно молодой мужчина в чёрной, застёгнутой доверху куртке и тёмно-синей бейсболке с надписью «California», низко надвинутой на лоб. Он шёл медленно, прихрамывая, стараясь избегать резких движений. Идущие навстречу сторонились, пропуская его, но он этого не замечал.
Мужчина пересёк привокзальную площадь и, обойдя здание, направился к камерам хранения. Спустившись вниз по широкой лестнице, он протянул чек женщине за окошком. Та взяла чек и молча кивнула. Мужчина прошёл между рядами ячеек, отыскал нужную, и набрал код. Раздалось короткое гудение, щелчок, и дверка открылась. Он достал оттуда обычную дорожную сумку, перебросил ремень через плечо и отправился назад. Сумка казалась нетяжёлой с виду. Как, например, если бы она была наполнена бумагой. Или купюрами.
Человек поднялся по лестнице и вошёл в здание вокзала. Пройдя через один из залов, он очутился возле отделения междугородной телефонной связи. Он нашёл свободный автомат, вставил карточку и набрал код города. Дождавшись сигнала, набрал номер, и стал ожидать вызова. Трубку сняли после второго гудка.
- Алё, - раздался женский голос.
- Это я, - медленно произнёс он.
В трубке послышался вздох, как будто у женщины на том конце перехватило дыхание.
- Ты … ты как? – наконец выговорила она.
- Всё в порядке, - ответил он.
- Они … приходили?
- Да. С медвежонком вышло как нужно.
- А теперь?
- Я же говорю – всё в порядке. Нас никто не будет искать.
- Тебе было страшно?
- А тебе?
- Очень. Я чуть не умерла здесь. Я … ты знаешь, я еле заставила себя позвонить им. Как дура просидела целый час на почтамте, раз пять подходила к автомату и садилась на место. Я даже хотела уйти, думала, может, они так ни о чём и не догадаются. Если бы ты не сказал, что без этого звонка у нас ничего не получится, я бы так и не смогла заставить себя …
- Ты всё сделала правильно. Ты - молодец.
- Женя, - голос задрожал, - мне очень плохо без тебя. Приезжай быстрее, пожалуйста, хороший мой. Слышишь?