- Странно, - пробормотал Рачек.
- Что тебе опять не так? – уже на ходу бросил Соломин.
- Да… Ладно, там разберёмся, - Рачек поспешил за ним к лестничному спуску, подумав про себя: «Чёрт! Всё-таки сначала нужно было отправить людей по адресам».
16.
Они опять мчались в том же микроавтобусе по подёрнутым нежно-фиолетовыми сумерками улицам города. Рачек смотрел в окно на проносящиеся мимо дома, в то же время невольно прислушиваясь к приглушённым голосам за своей спиной. Там Гена Ростин и ещё двое парней шёпотом распрашивали Рому Штубина о взрыве возле нацбанка, гибели Ворохова, и делились похожими эпизодами из своих биографий.
На душе у Рачека было смутно. Именно так, слегка тревожно и немного не по себе. Вдруг откуда-то появилось чувство, будто он что-то проглядел, не разобрался до конца в происходящем и, поэтому, видит события однобоко, не понимая их сути. Отчего возникло такое чувство, Рачеку было непонятно, и это сердило его ещё больше.
Само появление перебежчика удивило его. И, прежде всего, своей нелогичностью. Оно было несвоевременным, что настораживало. Казалось бы, сейчас «Мидас» находится в неоспоримо более сильном положении, чем Гриценко. Они могут диктовать свои условия и, пользуясь перевесом, раздавить его, полностью переведя под свой контроль. В таких условиях к противнику не бегут. Рачек снова и снова пытался найти объяснение поступку человека из «Мидаса», но не находил его.
- А ещё у нас в части была такая байда… - послышался за его спиной приглушённый голос Ростина.
Рачек повернулся на сидении и скрипнул зубами, рана давала о себе знать. Он напомнил себе, что по возвращении нужно будет зайти в медпункт и сделать перевязку. Если позволят обстоятельства. И поесть тоже. О том, что он не спал уже больше тридцати шести часов, Рачек старался не думать. Отдыхать этой ночью ему, уж точно, не придётся.
Микроавтобус свернул во двор стандартно-блочной девятиэтажки и остановился у второго подъезда. Соломин и рачек первыми выбрались наружу, за ними все остальные.
- Рома и ты, Миша, оставайтесь внизу. Подстрахуйте по сторонам, на всякий случай. А мы наверх.
Парни молча кивнули и, переговорив между собой, разошлись на исходные позиции. Соломин, Ростин и Рачек зашли в подъезд, миновав бездействующий, конечно же, лифт, поднялись на третий этаж и подошли к искомой квартире.
- Здесь, - сказал Ростин, хотя Соломину с Рачеком это и так было ясно.
Он поднял руку и позвонил. Все трое невольно затаили дыхание. За дверью послышался шорох, но никто не открыл. Гена позвонил ещё раз.
- Н-да, - он по очереди посмотрел на Соломина с Рачеком и опять надавил кнопку звонка.
Снова раздался шорох, а затем царапающие звуки, словно кто-то скрёбся в дверь.
- Собака, - предположил Соломин. Он оттеснил Гену в сторону, сам позвонил, а затем трижды, с интервалами, ударил кулаком в дверь.
- Авершин! – позвал он. – Михаил Фёдорович! Откройте! Моя фамилия Соломин. Я из службы безопасности «Индустриал-банка».
Они прислушались к тишине, царившей за дверью.
- Никого, - подытожил Соломин.
И, вдруг, оттуда, опровергая его слова, послышался тяжёлый, мучительный стон. Рачек почувствовал, как волосы на его загривке встали дыбом. Он слишком часто сталкивался со смертью, поэтому мог представить себе состояние человека, издающего такие звуки.
Соломин выругался и повернулся к Ростину:
- Открыть сможешь?
- На раз, - ответил Гена, в руке которого уже блестел металл отмычки.
Замок поддался почти мгновенно, дверь распахнулась, и Соломин с Ростиным, на минуту замерев на пороге, шагнули внутрь.
- Стойте! – крикнул им в спину Рачек, но было уже поздно – они оба уже были в квартире. Не обращая внимания на его окрик и почти не задержавшись возле тела, распростёртого у порога, Артём с Геной устремились вглубь квартиры.
Рачек остался стоять у дверей, не заходя внутрь. Земля на улице была сырой, и по следам в квартире можно будет определить сколько человек побывало в ней. Достаточно и того, что Ростину с Соломиным придётся объясняться с милицией. Он опустил глаза и почувствовал, как напрягшиеся мышцы буграми заходили по его телу, и тоскливо заныло где-то под сердцем. На полу лежала молодая женщина, видимо хозяйка квартиры, где пребывал злосчастный Авершин. Ей можно было дать чуть больше двадцати пяти, и раньше, до того, как ей выстрелили в лицо, она была очень красивой. Пуля вошла в глазное яблоко и вышла через правый висок. От этого глаз у женщины неестественно вывернулся, спрятав зрачок, и лицо, перекошенное болью и страданием, являлось воплощением натуралистического кошмара.
Несмотря на такую страшную рану, женщина всё ещё была жива. Хотя, глядя на неё, Рачек понимал, что не то что часы, а минуты её уже сочтены. Но, всё же он непослушными пальцами нащупал телефон, сбившись впопыхах и нажав не ту кнопку, выругался, надавил «сброс» и заново набрал номер «скорой».
- Алло, - севшим голосом сказал он в трубку. – Ранена женщина… Огнестрельное. Улица Королёва, двадцать четыре, квартира двенадцать. Выезжайте немедленно, пока она ещё жива.
Он спрятал телефон. Женщина перед ним снова тяжело застонала. Её длинные наманикюренные ногти, покрытые ярко-красным лаком, судорожно заскребли по полу. Рачек горестно посмотрел на неё и вздохнул. Помочь этой несчастной он ничем не мог. Кровавый след тянулся от неё вглубь квартиры. Стрелявшие бросили её там, посчитав мёртвой, и она из последних сил ползла сюда, может быть, надеясь, что кто-нибудь придёт и спасёт её. Рачек почувствовал неприятный комок в горле и закашлялся, надсадно и сухо.
Из дальней комнаты показался Артём Соломин. Опустив голову и выставив квадратный затылок, он размашисто прошагал к прихожей, стараясь не наступать на бурую полосу, неровно расчертившую ковёр на полу. Следом за ним появился Ростин. Лица у обоих были бледными, с нездоровой желтизной на щеках. Рачек подумал, что он сам, наверное, сейчас выглядит не лучше.
- Он там? – Рачек задал вопрос, стараясь не смотреть, как ярко-красные ногти скребут и скребут линолеум.
- Там, - голос Соломина тоже изменился и звучал глухо, словно ему приходилось разговаривать через силу. – Даже остыть не успел. Недавно, суки, стреляли. Ещё чуть-чуть, и мы бы их здесь застали.
Соломин обречённо выдохнул и покачал головой.
- Я «скорую» вызвал, - сказал Рачек. – В милицию будете звонить?
- Придётся, - убито сказал Артём. – Мы с Геной останемся здесь, всё равно уже наследили, а ты забирай ребят и возвращайтесь обратно. Ждите меня. Как только мы здесь разберёмся, я сразу же подъеду. Может быть к тому моменту у тебя что-нибудь прояснится с теми адресами.
Рачек кивнул.
- Хорошо. Кстати, пока будете ждать милицию, пройдите с Геной по соседям. Мало ли… Кто-нибудь что-то видел или слышал.
- Конечно, - ответил Соломин. – Я уже думал…
- Если что узнаете, немедленно позвони мне, - быстро проговорил Рачек. Время шло, машина «скорой» могла появиться с минуты на минуту.
Не дожидаясь ответа Соломина, он повернулся и поспешил вниз по лестнице. Уже на площадке первого этажа он услышал отдалённое завывание сирены.
Рачек выбежал из парадного, сделал знак дожидавшимся во дворе парням и, не останавливаясь, направился к машине. Все трое поспешили к нему и двигались рядом, окружив плотным полукольцом. Лица у них, и без того затвердевшие от событий последних дней, теперь были встревожены и слегка растеряны отсутствием их шефа вместе с Ростиным.
- Что там? – спросил Рачека Штубин, не выдержав до конца напряжённого молчания. Звук сирены раздавался теперь совсем близко.
- Труп, - коротко ответил Рачек, не вдаваясь в детали, не до этого. - Ваши остались там, чтобы вызвать милицию и разузнать, может быть удастся выйти на тех, кто это сделал. А мы возвращаемся обратно.
Всё-таки команда у Соломина была вышколена как следует. Молча, не задавая лишних вопросов, они один за другим забрались в машину. Следуя за ними, Рачек подумал, что все они, да и он сам, подсознательно ожидали чего-то подобного. И ещё он подумал о том, каким образом «Мидасу» удалось так быстро обнаружить местонахождение своего перебежчика.