И в этот момент прямо на него выехал тёмно-синий мини-вэн «Ниссан». Рома попытался сглотнуть, но вся слюна куда-то испарилась, и по горлу прокатился болезненный комок. Он продолжал стоять на месте, опустив руки, заставляя себя не шевелиться, и лишь молча глядел на подъехавший автомобиль, как на зловещего провозвестника своей судьбы.
«Ниссан» замер напротив. Две долгих минуты оттуда никто не появлялся. Наконец, дверка отъехала, и в проёме показался молодой светловолосый мужчина.
- Иди сюда, - повелительно сказал он Штубину.
Роман и не подумал двинуться.
- Где мои жена и сын? – спросил он.
- Здесь, - блондин качнул головой внутрь салона. – Забирайся, увидишь сам.
- Выпустите их, - сказал Штубин, по-прежнему не трогаясь с места.
- Покажешь, что принёс, тогда выпустим, - сказал светловолосый.
- Мы договаривались не так, - Роман чуть наклонил голову, глядя на блондина исподлобья.
- Поменьше разговаривай, - грубо бросил ему парень. – Мы от своих слов не отказываемся. Но и о себе подумать нужно. Проверим то, что ты принёс и, если всё в порядке, отпустим вас всех.
- Тогда разговора не будет, - Штубин сделал один, рассчитанный, шаг назад.
- Хорошо, - голос светловолосого позвончел и стал острым, как лезвие опасной бритвы. – Как ты тогда запоёшь, если мы их кончим здесь, по очереди, на твоих глазах? Будешь свой норов показывать?
Сердце в груди Штубина бешено застучало, и он поймал себя на том, что дышит часто-часто, вздрагивая на каждом выдохе.
- И что это вам даст? – изо всех сил пытаясь не играть голосом, спросил он. – Всё равно останетесь ни с чем. Меня вы уже потеряли, я вернусь только через два-три дня, когда все вопросы давно решатся. Поэтому, теперь я вам бесполезен. А допуск к операциям вы уже никогда не получите.
Блондин повернулся внутрь салона, затем пристально посмотрел на Штубина и неожиданно улыбнулся. Точнее, он просто приоткрыл губы, обнажив ряд крупных, крепких зубов.
- Не кипятись, - сказал он, пытаясь говорить миролюбиво, но получалось это у него плохо. Пусть будет так. Вот твои родственники. Только смотри, начнёшь крутить, они додому не доберутся.
Из машины показалась Люба, крепко державшая за руку сонного, еле перебиравшего ногами Антона. Он недовольно хныкал и тёр ручкой глаза. Люба сделала несколько шагов и остановилась, словно не веря в то, что их отпускают. Лицо женщины за то время, которое она провела у людей, похитивших её с сыном, похудело и заострилось, кожа обтянула скулы, как белая бумага. И лишь глаза горели лихорадочным огнём. Сердце Романа стиснуло от жалости к жене, и он сделал два шага вперёд, а Люба порывисто бросилась к нему, кусая губы, чтобы не расплакаться.
- Всё, мои родные, всё хорошо, - шептал им Роман, обнимая жену с сыном.
Антон поднял голубые глаза, в которых ещё плавал сон, и улыбнулся:
- Папка…
- Всё будет хорошо, - продолжал шептать Штубин, не в силах оторваться от этих двух самых близких и дорогих ему человечков.
- Ты идёшь? – требовательно спросил из машины светловолосый. – Хватит вам…
- За углом машина, ключ в замке, - горячо зашептал на ухо Любе Роман, не обращая внимания на блондина. – Бери Антошку, садись в неё, и езжайте в банк. Немедленно. Не теряй ни секунды.
- А ты? – Люба прижалась к нему, всё ещё вздрагивая от пережитого. – Ты с нами?
- Позже, - Роман стал подталкивать их к ограде парка, прочь от «Ниссана». – Не бойся, я приеду. Со мной всё будет в порядке.
- Давай быстрее, - снова поторопил его блондин.
Роман ещё раз подтолкнул жену, пытаясь взглядом сказать ей, как ему важно, чтобы она побыстрее уходила отсюда вместе с Антоном. Люба поняла, она последний раз коснулась щеки Романа пальцами, в глазах её заблестели слёзы, затем она резко повернулась и, подхватив Антошку, быстрым шагом направилась туда, где парковая ограда делала крутой изгиб. Стук её «лодочек» постепенно замирал вдали, отзываясь печальным эхом в душе у Ромы.
Он повернулся и медленно направился к «Ниссану». В руках у блондина появился пистолет, он настороженно оглядывался по сторонам. Подойдя ближе, Штубин с удивлением заметил, насколько обманчивой оказалась его внешность. Блондин был уже далеко не молод, при ближайшем рассмотрении было видно, что ему далеко за сорок. Рядом с ним появился другой мужчина, темноволосый, с тяжёлой челюстью, который деловито ощупал Рому, вынул из его кобуры пистолет и, молча, положил его себе в карман. Светловолосый качнул пистолетом, Роман забрался внутрь, дверь за ним мягко захлопнулась.
Кроме блондина и тёмноволосого в машине оказались ещё два человека, один за рулём, а второй рядом с ним, на переднем сидении. Рома опустился на свободное место, рядом с темноволосым.
- Где коды? – коротко спросил блондин, не убирая оружия.
Рома нарочито медленно полез во внутренний карман и достал оттуда диск.
- Вот, - сказал он, протягивая «сидишку» светловолосому. – Всё здесь.
- Хорошо, - кивнул блондин. – Проверим.
Человек с переднего сидения взял диск из руки Штубина, аккуратно вынул его из футляра, затем щёлкнул откидной крышкой лежащего у него на коленях ноутбука, и вставил его в дисковод. В машине воцарилось напряжённое молчание. Мужчина пробежал пальцами по клавиатуре.
- Кое-что есть, - сообщил он, когда на экране высветилось несколько цифровых рядов.
Блондин еле заметно улыбнулся.
- Посмотри, те ли это пароли, - сказал он, пряча пистолет.
- Хорошо, - кивнул мужчина и снова застучал клавишами.
- К нам кто-то едет, - вдруг сказал водитель.
В наступившей тишине голос его прозвучал особенно напряжённо.
21.
«Ауди» примостилась у кромки тротуара, неподалёку от перекрёстка, чтобы люди, сидящие в ней, могли видеть, если кто-нибудь попробует подобраться с этой стороны, одновременно держа в поле зрения и большую часть улицы перед собой.
Выйдя на тротуар, Рачек достал из кармана поводок для собаки и сложенную вчетверо газету. Он шёл к машине открыто, не скрываясь. Более того, время от времени он останавливался и начинал кричать:
- Ральф! Ра-альф! Мальчик мой, сукин ты сын! Ральф!
Голос Рачека и без того нельзя было назвать тихим. А сейчас он, подобно небесному гласу, гремел на пустынной ночной улице, отражаясь от стен замерших особняков.
- Ра-альф! – проревел ещё раз Рачек, приближаясь к «Ауди».
Подойдя к машине, он наклонился, и просительно заглянул внутрь салона. Сидевшие там двое гориллообразных мужчин повернули к нему свои мрачные физиономии. Оба курили, поэтому окна в машине были опущены. Тот, кто сидел со стороны Рачека на пассажирском сидении, курил, зажав сигарету в уголке рта. Упавший с неё перед этим пепел оставил у мужчины серую дорожку на отвороте куртки. «Руки заняты» – машинально определил Рачек, успев мысленно отметить, что он, значит, зашёл с правильной стороны.
- Извините, пожалуйста, вы здесь собаку не видели? – заискивающе улыбаясь, спросил Рачек. – Чёрный лабрадор, вот, примерно, такого роста.
Он вытянул руку с поводком над землёй, показывая, какого роста собака.
Мужчины окатили его долгими взглядами, в которых явное подозрение сменилось не менее явным пренебрежением.
- Не видели, - после затянувшейся паузы сказал водитель.
- Вали отсюда, - одновременно с ним произнёс тот, что сидел рядом.
- Зря вы так, - сказал Рачек, не переставая улыбаться. И уронил газету.
Под ней оказался бесшумный пистолет «ПСС», ствол которого уставился прямо в переносицу сидевшему ближе к Рачеку мордовороту. Коротко лязгнул затвор, голова мужчины дёрнулась, выпавшая изо рта сигарета покатилась вниз, брызгая искрами.
Рачек распахнул дверь, рывком выбросил обмякшее тело на тротуар и направил дуло в висок водителя, который ещё даже не успел вытащить оружие.
- Замри! Руки на баранку, медленно-медленно. Вот так. Жить хочешь?