– Ну, знаешь, есть и нелегальные способы, в багажнике машины или еще как-то. Люди постоянно так делают.
Да уж, примерно восемьсот тысяч человек в год, согласно данным из статьи в Википедии про работорговлю в современном мире.
– Как думаешь, она жива? – спросила я, не глядя ей в глаза, уже спокойным тоном.
– Я знаю одно: она либо мертва, либо не хочет, чтоб ее искали.
У Ханны зазвонил телефон. Она сбросила. Бариста начал поднимать стулья и подметать мостовую – пора было уходить. Вряд ли этот разговор принесет еще какие-то плоды.
– Пошли к машине, я отдам тебе вещи, – сказала Ханна, как будто подслушав мои мысли.
Я кивнула, и мы вышли на прилегающую улицу, где одиноко стоял огромный черный «лендровер».
– А как назывался тот паб, где вы работали?
– «Голова королевы».
– Какое жуткое название!
– Жуткое? Никогда об этом не задумывалась, – моя спутница остановилась возле машины, в нерешительности теребя ремешок сумочки. – Мне кажется, так называется половина пабов в Британии.
– Ни разу не слышала…
– Послушай, я знаю, ты считаешь меня сукой, но это не так. Я любила Джен и пыталась помочь ей, но она не принимала ничье сочувствие. Я правда думаю, что она сбежала из этого города. Я бы на ее месте точно сбежала бы, если бы было куда.
Признание звучало странно из уст такой взрослой и вроде бы состоятельной женщины. Она не производила впечатления сломленного человека.
Ханна открыла багажник. В глубине лежала замотанная скотчем обувная коробка.
– Это все ее вещи? – удивилась я. – Я думала, там как минимум чемодан.
– Вообще-то было больше. Я много раз переезжала за последние годы и не могла возить все за собой. Часть одежды пришлось отдать в благотворительные магазины.
– Видимо, большую часть. – Я потрясла коробку, и содержимое загремело внутри.
Она развела руками – что тут поделать?
– А среди вещей, которые ты отдала, не было голубого платья?
– Хмм, не припоминаю.
– Как вот тут, на видео.
Ханна взяла в руки мой телефон, чтобы получше рассмотреть скриншот.
– Не помню. Вроде бы не было такого. Но точно не скажу. – Она посмотрела куда-то вдаль, поверх моей головы. Это был знак, что пора прощаться.
– Спасибо тебе за все, Ханна, – я неловко протянула ей руку. – Поверь, я правда не считаю тебя сукой.
– Спасибо, – она слегка приобняла меня. От нее пахло деньгами, прямо как от новой жены нашего отца. – Звони, если что, – бросила она, уходя.
По-моему, это было сказано вполне искренне.
Status: не прочитано
20:14 21 июня 2015, воскресенье
The Specials – «Ghost Town»
У европейских городов есть такая особенность – после семи вечера в воскресенье они все похожи на пустой съемочный павильон. Или на то, каким будет мир после массового вознесения праведников на небеса. Улицы пусты, в окнах почти нигде не горит свет. Конечно, мегаполисы тут не в счет. Речь про сонные маленькие городки вроде Ноутона. Только изредка проезжающие пустые автобусы, пакистанские лавочки, торгующие всем подряд, да промокшие курильщики возле дверей какого-то облезлого паба, проводившие меня долгим взглядом, напоминали о том, что еще пару часов назад здесь била ключом жизнь.
Стремительно темнело, накрапывал дождь. Я шла по уже знакомому маршруту, накинув на голову капюшон; мои шаги эхом разносились в переулках. Я достала телефон и набрала отца.
«Сколько сейчас у них там времени в Питере, минус три часа?» – думала я, проходя мимо ратуши. После долгих далеких гудков он наконец снял трубку:
– Алло, Ника, что стряслось?
– Привет, пап, как дела?
– Дочь, давай быстро. Мы в отпуске, ты же помнишь. Связь очень плохая. – Точно, он же не дома, хлопнула я себя ладонью по лбу, он с новой семьей уехал в круиз по Карибскому морю. – Что у тебя?
– Пап, я … я нашла видео в Интернете, там Женя.
– Ее нашли? – спросил он после секундной паузы. По голосу я поняла, что он подумал о самом худшем.
– Нет… Но оно было снято уже после того, как ее видели в последний раз. И до того, как ее телефон заработал в Кенте через три недели.
Я слушала себя как будто со стороны, довольно отчетливо и мучительно осознавая, что звонок был ошибкой.
– Ты уверена, что это она?
– Да, абсолютно! Это был репортаж с музыкального фестиваля, летом того года. Я тут подумала: вдруг среди зрителей найдется человек, который знает, что с ней произошло?
Отец молчал, на линии слышалось потрескивание.
– Ника, послушай, скорее всего, это ерунда. Сколько раз до этого все оказывалось ерундой, только вспомни? Обещай мне, что не будешь ничего предпринимать, пока я не вернусь на большую землю.