«Кого-то переехал трамвай, – подумала девочка. – В газетах всегда пишут о трагедии, когда кого-то сбивает трамвай».
Еще Энни подумала, что это может быть кто-нибудь, кого она знает. Спешно отодвинув оставшиеся лучины, девочка взяла бумажный комок с решетки и расправила газету на полу. Она принялась за чтение, когда в дело вмешалась ее мать:
– Не получается, милая? Дай-ка я тебе помогу.
Отстранив дочь, Кейт вновь смяла газету.
Энни рухнула на колени, словно собиралась упасть в обморок. Ее взгляд не отрывался от газеты.
– Нет, Кейт! – завопила девочка. – Нет! Не сжигай газету! Давай прочтем, что там написано!
– Боже милостивый, Энни! Успокойся! Чего ты орешь как резаная? Делай, что хочешь.
Энни выдернула газету из рук матери, расправила смятую бумагу на полу и сказала:
– Прочти.
Кейт опустилась на колени подле дочери и заскользила глазами по напечатанному. Внезапно она резко наклонилась вперед и, вцепившись обеими руками в страницу, быстро пробежала глазами статью до конца.
Затем она медленно выпрямилась и повернула голову к Энни. Мать и дочь с вытянутыми лицами уставились друг на друга. Вдруг Кейт задрожала всем телом, испытав большой душевный подъем. Взяв Энни за руку, она вместе с дочерью поднялась на ноги.
– Что мы теперь будем делать? – шепотом спросила у матери Энни.
Кейт затуманенным взглядом посмотрела дочери в глаза. Такой «мертвый» взгляд в последнее время та часто замечала. Потом словно бы завеса спала с глаз Кейт, и в них вспыхнул свет понимания.
– Мы возвращаемся домой, – заявила она.
– Когда?
– Сейчас же.
– Сейчас?!
– Сию же минуту! – воскликнула Кейт.
– О, Кейт!
Мать и дочь крепко обнялись и постояли так несколько секунд.
– Пошли. Надо собрать вещи.
Они поспешили наверх, ступая, по привычке, тише мышек. Через десять минут они вернулись уже в верхней одежде. Кейт несла по чемодану в каждой руке.
В кухне она предложила:
– Я заварю чашечку чая хозяйке. Это подсластит ей горькую пилюлю.
Энни, которая не выпускала из рук клочок газеты, спросила:
– Можно мне ее оставить у себя?
Кейт нежно погладила дочь по щеке.
– Конечно, дорогая.
Мать поспешила выполнить задуманное, а Энни, развернув газету, датированную двадцать четвертым апреля, прочла репортерскую статью еще раз:
ДВОЙНАЯ ТРАГЕДИЯ В ТАЙНСАЙДЕ
На следующий день после того, как доктор подал на развод, назвав своего ассистента в качестве соответчика, его жену застрелил бывший любовник .
Сегодня Стелла Дороти Принс, жена доктора Родни Принса, проживающая в Конистер-Хаузе, Южный Шилдс, была застрелена ее бывшим любовником Гербертом Баррингтоном, который после этого покончил жизнь самоубийством. Только вчера достоянием общественности стало то, что доктор Принс подал на развод, назвав в качестве соответчика своего ассистента, доктора Джона Суинберна. Баррингтон явился в дом жертвы и после жаркой ссоры, которая была слышна слугам, застрелил ее. Горничная Мэри Диксон показала на допросе…
Слезы помешали девочке читать дальше. Печально, конечно, что жена доктора погибла. Она, безусловно, не была хорошим человеком, но отличалась такой поразительной красотой. Но… Но! Теперь они могут вернуться домой! Они возвращаются домой!
Кейт заторопилась на кухню. Вытащив деньги из своего кошелька, она разложила их на столе. И только закончила их подсчитывать, как в помещение, хлопнув дверью, ворвалась мисс Паттерсон-Кэри. На голове ее высился высокий старомодный ночной колпак. Костлявое тело старухи было закутано в потертый халат.
– Вы не можете так со мной поступить! – закричала мисс Паттерсон-Кэри. – Вы не должны так себя вести!
– Нет, могу, – тихим голосом ответила ей Кейт. – Вот деньги. Они компенсируют вам затраты.
– Вы – бесчестная женщина! Вы не имеете права так меня подводить!
– Я только что узнала из газеты одну новость, которая изменила все в моей жизни, – сказала Кейт, – но, будь вы хоть раз добры ко мне, я бы так внезапно не уехала. В любом случае вы еще не стары и не больны. Вы сами многократно говорили мне, что праздные руки – это кресло дьявола, поэтому я надеюсь, что на это Рождество дьяволу придется постоять.
Кейт подняла с пола чемоданы и кивнула головой Энни. Девочка заторопилась к двери.