Догнали?!
Дверца пассажирского сиденья распахнулась на ходу, и из машины проорали:
— Садись!! Быстро!!
Не понимая, кто это, что это, откуда, она интуитивно почувствовала, что это ее единственный шанс на спасение. Ухватившись за распахнутую дверцу, она скакнула внутрь, пребольно ударившись коленкой, неуклюже, кое-как затолкав себя внутрь, хлопнула дверцей и сразу же высунулась по пояс в открытое окно, посмотреть на своих преследователей.
Машина рванула, мгновенно ускоряясь после ее неэстетичного загружения, и преследователи, двое, остановились, во все горло обещая ей вслед массу «приятностей» при следующей встрече, подкрепляя свои слова жестами.
Ага, значит, второй «кавалер» из двора не смог выехать и присоединился к напарнику ножками!
Оравших она хорошо рассмотрела — это были не те из джипа на дороге, другие.
«Что-то меня сегодня матерят и многое обещают на этом сленге!» — неуместно хихикнула Санька, провожая взглядом преследователей.
Ну и слава богу!
Еще не остановившись, продолжая быстро двигаться и бежать где-то в подсознании, она развернулась к водителю и стукнулась локтем о торпеду. Зашипев от пронзившей всю руку, как током, боли, Сашка схватилась за локоть и подняла наконец глаза на спасителя.
— Вы!!!
— Я, — подтвердил давешний прынц, по имени Иван.
— И на коне! — ляпнула ошарашенная Сашка.
— А принцев без коней не бывает! — радовался чему-то мужик. — Без коней какой принц-то? Накрайняк и на волке можно!
— И откуда дровишки? — полюбопытствовала Сашка.
— Ну откуда они обычно бывают, вестимо?
— Что, ваша страдалица сама починилась и из полей примчалась?
«Как-то полей у меня сегодня чересчур! То Лилькины домашние просторы, то бой в полевых условиях, то спаситель, из них образовавшийся сказочным образом, теперь вот и машина, тоже сказочным!» — понемногу остывая от перепуга, стресса и бега, подумала Сашка.
— Да нет! — продолжил радоваться жизни Иван-царевич. — Моя стоит там же, где я ее оставил!
— В поле, на дороге?
Опять эти поля! Может, с головой что-то от страха?
— Ага! — подтвердил он.
«Чему он так радуется? Точно — придурок!»
— А эта?
— Угнал! — ухарски бодро отрапортовал он, сверкнув на Сашку золотистым глазом.
— Что сделали?.. — совершенно обалдела она.
— Угнал, — довольно повторил он. — Надо же было вас спасать как-то. Опять.
Сашка смотрела на него, как взрослые смотрят на балаганного Петрушку, не понимая, почему дети заходятся смехом от его незатейливых шуток.
— Вы криминальный элемент? — поинтересовалась Санька.
Он хохотнул. Что-то он всю дорогу похохатывает, так, по-мужски, низким глухим, коротким смешком.
Он неожиданно процитировал:
— «Я народный элемент, у меня есть документ…»
Совершенно сбитая с толку Сашка автоматически закончила за ним цитату, думая совсем о другом:
— «Я вообще могу отседа улететь в любой момент!»
— Ого! — обрадовался еще больше Иван-царевич. — Вы знаете Филатова!
— Вы что, ее действительно угнали? — переспросила она, проигнорировав его радость.
— Да.
— Зачем?
— Я же не смог вас остановить, когда вы рванули домой, хотя было понятно, что вас там будут ждать!
— Да с какой радости?! Зачем я кому-то далась на самом-то деле?! — разоралась вдруг Сашка.
— Я не знаю, — серьезно, совсем иным тоном, без намека на балагурство, ответил он. — Вам лучше знать, но кому-то вы очень понадобились в срочном порядке. Может, обсудить дела насущные в «дружеской» беседе, может, для чего другого, но, судя по настойчивости, с которой вас приглашают на рандеву, вполне логично и понятно, что домой вам соваться нельзя было.
— Ну, значит, я тупая! А вам-то какое дело до всего этого?! Зачем вы встряли, вон еще и машину угнали! От излишнего благородства?! — орала она, не осознавая, что перешла на крик.
— Пожалуйста, — хладнокровно, с некой мужской отстраненной брезгливостью ответил он.
Сашка замерла, оценив в полной мере, что орет на человека, который ее спас. Дважды. Кем бы он там ни был.
Истеричка! Тупица! Дура!!
— Остановите, — попросила она.
А что, извиняться?
Высмотрев место для парковки — слава богу, такое возможно в центре в три часа ночи, он остановил машину и даже заглушил мотор.
В салоне повисла, клубясь по углам и давя на затылок, тяжелая тишина. Сашка думала, он ей не мешал и молчал, ожидая.
Она сложила ладошки в замок и прижала к груди, как школьница, которую в очередной раз обидел незаслуженно мальчик от большой и тщательно скрываемой любви.