– Со мной все хорошо, – соврал он, прислушиваясь к тому, как ухает в висках кровь.
– Что – дурно? – спросил Аким Петрович. – Не бойся, Айви, сейчас немного посидит и оклемается. Теперь силы к нему быстро вернутся. Слышишь меня, парень? Я думал, тебя все это обойдет стороной. Зов слышат многие, но не многие становятся такими.
– Какими? – Федору было интересно, каким он стал, во что превратился.
– Меченым. Ты теперь меченый.
– Как вы?
– Как я. В утешение могу сказать, что здоровье отныне у тебя будет бычье, сил хватит на троих, а все остальное… – он немного помолчал, – это уже как богу угодно.
– Богу или Желтоглазому?
– А это, Федор, зависит от того, в кого ты станешь верить. Я лишь от одного хочу тебя предостеречь. Не вини себя и не позволяй злобе взять верх. Ты не сам себе такую судьбу выбрал, она тебя выбрала.
Он не злился. Как можно злиться на то, чего не понимаешь! А силы и в самом деле возвращались очень быстро. Давно Федор не чувствовал себя таким живым. И голодным.
– Есть хочешь? – спросил Аким Петрович.
– Есть хоть что-нибудь, чего бы вы про меня не знали?
– Многого не знаю, но времени у нас с тобой теперь достаточно. Еще познакомимся. Айви, там с завтрака еще что-нибудь осталось?
Айви бросила быстрый взгляд на Федора, кивнула и побежала к дому.
Федор разом съел все, что на стол было выставлено. Косился виновато на Айви, но остановиться никак не мог. Даже когда он блуждал по лесу, кажется, не испытывал такого звериного голода. Любопытно, это навсегда?
– Несколько дней будешь только о брюхе своем ненасытном думать, – усмехнулся Аким Петрович, – а потом все утрясется, станешь почти нормальным.
– Почти? – Федор перестал жевать, поглядел с опаской.
– Рога и хвост у тебя не вырастут, на этот счет можешь не волноваться. Но что-то в тебе точно изменится, может, сразу, а может, спустя годы. Слишком много времени ты провел на дне, с ним.
– С Желтоглазым?
– Да. Даром такое не проходит, след все равно остается. И не спрашивай какой. Это уже время покажет. Пока ешь, а потом, если сил хватит, пойдешь со мной, остров тебе покажу. Что ж без толку бока отлеживать?
Федор кивнул, сунул в рот последний кусок хлеба, смел на ладонь рассыпанные на столе крошки, тоже проглотил.
– Я готов, – сказал решительно.
– Ну, раз готов, тогда пойдем. – Аким Петрович встал из-за стола, велел Айви: – А ты дождись Евдокию, ей твоя помощь понадобится, еды теперь придется готовить на десятерых.
– Я все отработаю. – Федору вдруг стало очень неловко.
– Отработаешь, можешь не сомневаться. Без платы он никого не отпускает. – Аким Петрович хотел еще что-то сказать, но в последний момент передумал.
Снаружи уже пекло солнце, раскаляло и землю, и воздух. Захотелось пить. Наесться про запас не получилось, может, хоть напиться удастся.
Старик ждал его у колодца, как знал, куда гость направится. А ведь мог и знать. Чему ж тут удивляться?
– Пей. – Он кивнул на стоящее на лавке полное ведро. – Температура тела у тебя теперь другая, выше, чем у обычных людей. Привыкнешь, просто первое время придется много пить. Вот этой колодезной воды.
– Колодец на этом острове тоже особенный?
– На этом острове все особенное: и колодцы, и люди. Пей!
Федор и выпил. Кажется, сразу четверть ведра, а остальное вылил себе на голову. Про жар старик не обманул, был жар.
– Теперь пойдем. Остров большой, а нам с тобой нужно до обеда управиться.
– Почему?
– Чтобы ты меня не загрыз с голодухи.
– Зря вы так, Аким Петрович, – Федору вдруг стало обидно. – Я ведь все-таки человек, а не волколак, с голодом как-нибудь справлюсь.
– А ты, парень, про себя все знаешь? В душу свою заглянул? До самого донца нырнул?
До самого донца он точно нырнул. Вот только то ли это было донце? Поэтому Федор отвечать не стал, лишь молча пожал плечами. А старику и не нужны были ответы, он уже шагал прочь от колодца, и Федору не осталось ничего другого, как пойти следом.
Большая часть острова оказалась покрыта лесом. Высокие сосны выглядели такими же древними, как и черные валуны, которых на острове было великое множество. Аким Петрович не обманул: чтобы обойти остров, им понадобилось много времени. Он оказался еще больше, чем виделся с берега и со дна Нижнего мира. На нем с легкостью разместилась бы большая деревня, и еще хватило бы места на пашню и пастбище. Если, конечно, кому-нибудь вздумалось бы распахивать эти неприветливые каменистые склоны. Берега у острова были обрывистые и неприступные. Причалить, не опасаясь разбиться о камни, получалось лишь с той стороны, там, где стоял дом. В одном месте гигантский плоский валун нависал прямо над водой, и от открывающегося с него вида захватывало дух. Впрочем, к восторгу примешивалась изрядная доля страха. Слишком много ветра, слишком много неба над головой, слишком много темной воды под ногами.