Грегор устремил взгляд к горизонту и замолк. Что он мог ответить? Действительно, он понимал. Их с леди Мирной положение чем-то даже роднило их, но это ничего не значило.
- Если я не найду ей мужа за эту неделю, то не знаю, что и делать… - протянул король так, будто только сейчас об этом задумался и просто делился переживаниями с сыном, - никогда бы не подумал, что слухи могут так исказить действительность. Не представляю, что с ней делать, если никто не заинтересуется ею. В конце концов, я не могу насильно женить своих подданных.
- Почему бы тебе не даровать ей титул и земли? – в голосе Грегора уже слышалась усталость… Или опустошенность?
- У нее уже есть и то, и другое.
- В чем же тогда проблема? - он искренне недоумевал.
Кристоф потупил взгляд и проговорил:
- Она разорена. Все имущество Голдисов арестовано. Вместо преданного у нее огромные долги.
Это многое объясняло. Но не все. Грегор не побоялся озвучить мысль, которая сию минуту пришла в голову:
- Так почему ты не выплатишь эти долги?
Король заметно вздрогнул, несколько секунд он будто через силу удерживал взгляд на полу, пряча его от проницательного собеседника. Но когда, собравшись, решился поднять его - Грегор все равно с легкостью прочитал в нем стыд и страх.
Отец никогда не отличался силой духа и обычно шел на поводу членам своей семьи, друзьям и советчикам. Однако вместе с тем обладал уж слишком обостренным сочувствием. И раз за разом он проходил через одну и ту же пытку: принимал какое-то решение, навязанное другими людьми, а потом страдал, ведь многие из тех решений, которые приходится принимать монархам, идут на пользу одним, но сильно вредят другим.
Графу Фаулзу даже стало любопытно, кто повлиял на действия короля в отношении несчастной княгини. Какой-нибудь министр, напомнивший, что из-за долгой войны сильно пострадала казна? Королева, для которой дорогостоящая свадьба дочери, конечно же, важнее судьбы совершенно незнакомой девушки?
- Не могу же я оплачивать долги всех обедневших дворян королевства... - промямлил Кристоф и стыдливо, будто говорил не с Грегором, а с самой княгиней Дурхама, отвернулся.
Понятно. К такому решению его подтолкнул кто-то из, так называемых, друзей. Дурхам - непростой регион, который до сих пор пытаются вернуть себе ивтанцы. Но он богат рудой и камнем. Наверняка кто-то не прочь прибрать его к рукам, только вот родниться с княгиней с плохой репутацией не хочет или не может. Куда легче и удобнее убедить короля, что выплачивать чужие долги - неправильно и несправедливо по отношению к другим благородным фамилиям.
И к своему сожалению Грегор понимал: Кристофа уже не переубедить. Он уже начал действовать так, как ему советовали. А в таких случаях страх показаться неуверенным дураком пересиливал его сострадание.
Проблема в том, что он действительно был неуверенным дураком. И все давно этим пользовались.
- Я попросил Роберта помочь ей. В конце концов, он тоже дружил с лордом Джереми.
Грегор хмыкнул. Когда отец пристроил девушку с севера к Рэльсам, он, считай, бросил курочку в лисью нору. И еще и ждал, что лисы о ней позаботятся!
- Может, просто заставишь кого-либо жениться на ней? Ты король, в конце концов, - граф Фаулз развел руками. Он и сам понимал, насколько это нелепое предложение, но ничего другого, чтобы нарушить неудобную паузу, в голову не пришло.
- Я мог бы заставить тебя. Как тебе такая идея? – Кристоф не пытался скрыть раздражение.
И он еще сердится?! Сам напортачил, взялся помочь бедолаге, но на полпути затормозил. Еще и ему ее подсунуть пытается...
Кому из них двоих впору злиться?!
- Я бы это принял. Я ведь здесь только для того, чтобы исполнять ваши желания, Ваше Величество, - в голосе обычно холодного и гордого графа послышались злость и обида.
Злость на несостоятельного короля и искренняя детская обида на родителя, который не додал ему любви и поддержки.
- Я бы никогда не поступил так с тобой, Грегор. Просто… - Кристоф снова повернулся к сыну и прямо посмотрел на него, - я просто хотел бы, чтобы ты подумал о моем предложении. Это не должна быть она. Любая другая девушка.
Грегор тяжело вздохнул. Он не думал жениться и заводить детей. Он не был для этого создан. Он и вовсе не представлял, что это такое: «семья».
И искренне не понимал, зачем это понадобилось отцу. Ему же легче будет, если бастард останется бездетным. Ему и его законным наследникам.
- Мне нужно уходить, - слова короля прервали его размышления, - просто подумай об этом.
Король мягко улыбнулся, словно между ним и незаконнорожденным сыном никогда не было проблем и недопонимания, развернулся и зашагал к выходу с балкона, оставляя Грегора наедине со своими сомнениями.
Тонкие пальцы обхватили бокал вина, поднося его ко рту. Мирна лишь делала вид, что пьет – пряный напиток ей совсем не нравился. Но она смачивала им пухлые, поалевшие, губы, чтобы делать хоть что-то под пристальным вниманием всех вокруг.
Это был кошмар наяву. За ней следили, ее обсуждали. Каждое движение, поза, слово, взгляд, произведенные девушкой с севера, становились главной темой разговоров.
У придворных не было ни стыда, ни сочувствия. Плевать, что бедолага напугана, плевать, что она оказалась одна в целом мире, а здесь, на пышном приеме, чувствует себя и вовсе чужой. Им лишь хотелось веселиться, потешаться над ней, плодить слухи, предположения, играть ею и ее чувствами.
Вдруг на стул рядом плюхнулась красная, запыхавшаяся, но безмерно довольная Кэтрин.
- Вы не хотите потанцевать? – спросила она, отдышавшись после очередного блистательного выхода.
- Я не очень люблю танцы, - ответила Мирна, хотя это была не совсем правда.
Она умела танцевать и с радостью плясала со всеми на традиционных праздниках в Дурхаме. Ей нравилось чувство, как сердце убыстряется и словно бы подстраивается под ритм барабанов, как в ушах гудит от смеха и волынок, как натягиваются мышцы, словно струны скрипок. С танцами «для благородных людей», как их называл ее отец, она тоже была знакома. Пока еще их семья не обанкротилась, а князь более-менее держался, он позаботился, чтобы его дочку всему обучили.
Правда с тех пор прошло много времени, а Мирна ни разу не танцевала на балах, вроде этого.
- Как жаль, - жалость в голосе леди Рэльс совсем не слышалась. Девушка запрокинула голову и задумчиво протянула, - как вы собираетесь найти себе супруга, если не танцуете с мужчинами?
Мирна не ответила. Разве может Кэтрин ее понять? Она красива, богата, у нее прекрасная репутация и влиятельные родители. Она не была центром сплетен, никто не шептался у нее за спиной.
Княгиня невольно отвернулась и вдруг заметила, как с балкона, резко и быстро одернув занавес, выходит молодой мужчина. Ей не приходилось еще видеть никого, похожего на этого незнакомца.
Холодный, строгий, мрачный, он одновременно с тем притягивал взгляд, захватывал внимание. Красивое, правильное лицо, отлично сложенное тело, стать... Он был очень привлекателен, а в его глазах не читалась пустота и легкомысленность, как это часто бывает у не обделенных природой молодых людей. Впрочем, взгляд его был тяжелым, тоскливым и даже злым, и как ни силься - не угадаешь, чего в этом человеке больше: тьмы или грусти.
Отчего-то у Мирны сжалось сердце. Ей стало страшно и вместе с тем нестерпимо любопытно. Странное чувство неумолимо потянуло к незнакомцу, но рядом с таким человеком… Родовитым, благородным, явно знающим себе цену... Рядом с ним Мирна точно ощутила бы себя еще более никчемной.
- Кто… Кто это? – и все же сдержать слова девушка не смогла. Вопрос слетел с ее уст сам собой.
Кэтрин проследовала взглядом в ту сторону, куда смотрела собеседница. Увидев двигавшегося вдоль стола темного принца, она ответила, хитро прищурившись: