Подходя к экипажам Рэльсов и издалека заметив, с каким выражением лиц смотрят на нее графини, Мирна подумала, что должна была попросить Лилиан выделить ей гвардейца для охраны.
Или хотя бы придумать, как ей не ехать с Кэтрин и Каролиной в одном экипаже.
Боги, это был просто кошмар!
Мать и дочь молчали, но молчание это выражало больше любых слов.
Княгиня чувствовала, как то одна, то другая бросает в ее сторону презрительный злобный взор, краем глаза замечала, как они пересматриваются, и пару раз они даже перешепнулись, совершенно не скрывая, что говорят о ней.
Мирне даже удалось различить одну из фраз Каролины, ответ на какой-то вопрос или гневный выпад дочери: «Это мы еще посмотрим».
В тот момент девушку окатило таким гневом, что она едва сдержалась, чтобы не вскочить и не влепить одной из них пощечину.
Но вместо этого она крепко сжала подлокотник, перенаправляя гнев в физическое усилие, отвернулась к окну и подумала: «Да. Точно. Мы еще посмотрим».
Все. Больше она не станет терпеть. Да и не сможет. Они требуют от нее идеальную репутацию, идеальное происхождение, идеальную биографию. Но сами ведут себя, как последние подлецы.
Правильно говорила про них королева – гадюки. А Мирна выросла на диком севере и хорошо знала: если от змеи не убежать – размозжи ей голову. Ведь она не упустит шанс тебя укусить.
Другого варианта просто нет.
И если леди Каролина и леди Кэтрин не позволят ей оставить их – Мирна больше не станет мешкать.
Конечно, о физической расправе речи не шло. А иной способ борьбы с ними княгиня еще не придумала… Но в северных сказках, которые рассказывала ей и остальной ребятне травница Ротта, оружие всегда само находило своих героев.
Древнему королю Марреду его меч выковали сами боги, великая героиня Мелиссария сделала лук из тисового дерева, единственного выжившего в пожаре, что ученил злобный демон огня, а бессмертный полубог-гигант Валдруг и вовсе высек кинжал из собственного ребра, который вырвал ему в схватке легендарный лютоволк.
Это всего лишь сказки… Но эти сказки придумал ее народ. И их герои отражали северную мудрость: твоя борьба – и есть твое непобедимое оружие.
И хотя Мирна не была ни древним королем, ни великой героиней, ни, тем паче, полубогом – именно сейчас, почувствовав, как силки сжимаются до предела, обрела силу.
И пускай только Рэльсы тронут ее сейчас. Только попробуют встать у нее на пути… Вся мощь северных ветров, вся лютость северных морозов, вся неистовость северных зверей обрушатся на них в лице гордой северянки, которую высокородные лорды опрометчиво приняли за неотесанную сиротку.
Словно бы почувствовав, какой опасности им это стоит, Кэтрин и Каролина не притронулись к Мирне по приезду в усадьбу.
Они молча вышли из экипажа и, сделав вид, что с ними и не было третьей пассажирки, гордо, но поспешно зашагали к парадному входу.
Глава семейства Рэльсов попытался остановить супругу и что-то ей сказать, вразумить, быть может, но та даже и не подумала останавливаться, и лорду ничего не оставалось, кроме как неодобрительно качнуть головой.
Лорд Энтони же сочувственно и виновато оглянул Мирну, дождался, когда она подошла к нему и, галантно, но совершенно неожиданно для девушки, взял ее под руку и сказал:
- Я прошу прощения за… - он задумался на мгновение, пытаясь сообразить, за какую именно проделку извиняется, но в итоге решил обобщить, - за них. Лилиан рассказала мне все. Но, полагаю, то, что известно ей – далеко не вся правда.
Мирна остолбенела, удивленная его пониманием. Да, принцесса попросила его позаботиться о княгине, а на вид лорд Энтони был довольно милым человеком... Но все же речь шла о его матери и сестре. Не так просто встать против родного человека, даже если знаешь наверняка, что он неправ.
- Я просто хочу наладить свою жизнь и пережить все… Все это, - отозвалась княгиня на его извинения, отводя взгляд.
Она уже так накрутила, так взвинтила себя, что сразу перестроится с боевого лада на примирительный было сложно.
- Конечно. Я понимаю, - молодой лорд Рэльс медленно зашагал в сторону входа, но не отпустил руку Мирны и как бы повел ее за собой. Будто бы сама она не дошла…
Хотя, как только перед девушкой выросла парадная лестница в этот уже ставший ненавистным ей дом, появилось сильное желание развернуться и сбежать отсюда как можно дальше.
Она охотнее расположится в землянке, чем здесь!
- Я прослежу, чтобы они не обижали вас больше, - заверил лорд Энтони почти с той же мальчишеской самоуверенностью, как принц Джозеф.
Но принцу Джозефу девять лет, а Энтони на днях женится.
- Лорд Энтони, как могу я оставаться в доме, где мне не только не рады… Где меня ненавидят? – уже выговорив это, Мирна поняла, что сказала лишнее. Но слова обратно в рот не засунешь.
Она вспылила, и если быть честной, имела на это полное право. Девушка решила не корить себя за то, что чувствует.
- Не говорите так! – на его красивом лице проступил еще юношеский румянец, неравномерный, идущий пятнами, - король оказал нам честь, когда передал вас нам на попечение. И мы, заверяю вас, рады вам помочь и приложим все усилия…
- Пока единственные усилия, которые вы приложили – это втаптывание моей итак шаткой репутации в грязь. Беспочвенно шаткой, к слову, - Мирна выдернула руку и развернулась к собеседнику лицом.
Она не видела смысла кивать и соглашаться с лордом Энтони, зная, что его мать и сестра в этот самый момент придумывают, как разрушить ее жизнь.
От такой откровенности молодой граф Рэльс оторопел, глаза его округлились, рот чуть приоткрылся. Едва ли с благородным молодым человеком, наследником богатого дома, всеобщим любимцем, когда-либо так разговаривали.
Казалось, он и не подозревал, что так в принципе могут с ним разговаривать, что это возможно.
- Я благодарна за вашу поддержку, и видят… - она чуть не сказала «видят боги», но вовремя осеклась. В ее положении совершенно не к месту демонстрировать свое иноверие, - и видит Святой, я хотела бы, чтобы ваши заверения воплотились в жизнь.
- Они воплотятся, - сказал он уже неуверенно, - я об этом позабочусь.
Она всмотрелась в него пристально, внимательно изучила его лицо, его взгляд. Подготовила новые выпады и доводы в споре... Но вдруг поняла, что срывается на человеке, который вообще не имеет к ее проблемам отношения. Пожалуй, лорд Энтони - один из немногих людей при дворе, который ни коим образом не повлиял на ее жизнь. Ни положительно, ни отрицательно.
Мирна вымученно улыбнулась и ответила вежливо, надеясь, что сможет свести на нет конфликт:
- Хорошо, милорд. Я буду крайне вам признательна за помощь.
В этих словах не чувствовалось ни особой искренности, в них не было и правды, да и, если быть совсем честными, они едва ли могли поставить точку в споре.
Но лорда Энтони они, кажется, вполне удовлетворили. Он улыбнулся Мирне в ответ и как будто даже приободрился.
Княгиня поняла, что действительно не было смысла ни спорить с ним, ни что-либо ему доказывать. Поговорив с младшим графом Рэльсом с глазу на глаз, она поняла: хоть он родовит, красив и, стоит отметить, добр, но очень прост. Едва ли он когда-либо сталкивался с проблемами, когда-либо принимал серьезные решения или хотя бы выходил за границы благополучного мирка, который вокруг него выстроили.
Княгине подумалось, что принцесса Лилиан намного умнее и наполненнее своего жениха, это видно по ее речи, по манерам и суждениям. Неужели эта разница не мешает им любить друг друга?
Проходя в усадьбу, двигаясь по ее роскошным коридорам в сторону своей комнаты, Мирна думала: а что же, по правде, может помешать любви?
Не построению отношений, тут список препятствий растянется на много томов, а именно чувству, его возникновению.
Разница сословий? Нет. Сколько историй о любви между людьми из разных слоев общества! Возраст? Опять же, любят и молодые и старые, и молодые старых и старые молодых. Происхождение, национальность, вероисповедание… Ничего из этого тоже неспособно помешать любви, если она пожелает вспыхнуть между двумя людьми.