В общем, «Лондонский Льюис» захватил рынок — пока другие магазины не начали торговать детской мебелью из Европы, и родители все потеряли. Случилось это, так вышло, как раз, когда отец заболел рассеянным склерозом. Невыносимо вовремя, дорогое Мироздание! Я не помню, каково это было — все потерять, но помню, как забирали отцовскую машину, когда мне было десять. Я смотрела, как он стоял на дорожке с пустым лицом, пока машину вывозили. Мама утверждает, что не знала, как там было с деньгами, но будь это программа MTV «Настоящая жизнь: Бабло Сквозь Пальцы», там бы сказали: «Она спустила его деньги на меха и дома». А будь это фильм по Лайфтайм, сказали бы: «Она стала жертвой, чья жизнь страшно изменилась за долю секунды». Не знаю, что из этого правда. Наверное, ни то, ни другое. Я только знаю, что мама заперлась в доме, отказываясь принимать реальность, когда забирали черный «порше» с откидным верхом.
Я, по большому счету, не заметила потери, но почувствовала, как изменилось качество моих дней рождения. Наверное, именно тогда я сильнее всего ощутила перемену в финансовом положении своей семьи. Когда мне исполнилось девять и у нас еще были деньги, родители устроили мне «праздник на ферме» в нашем прекрасном доме на Сарри-лейн, тихой улице в центре Роквилла. В то утро в гараж рано-рано поутру поставили коробку с дырочками. Когда я сняла крышку, на меня уставилась стайка утят. Я решила, что умерла и попала в рай. Помню, как в глубине души поверила, что я та девочка из «Паутины Шарлотты». Я так влюбилась в этих малышей, что могла бы сидеть и гладить их весь день и умерла бы счастливой.
Мы могли себе позволить полный фарш, поэтому весь день настоящие фермеры по очереди доставляли к нам домой настоящих животных. Эй, заводите ослов! У нас был пони; козы; цыплята. Если вы выросли в Айове, вы, наверное, читаете это и думаете: и чо? Пара животных во дворе для вас — обычный вторник. Но поверьте, если вы из Нью-Йорка и у вас на дорожке перед домом корова, вы богаты — и на год станете самой популярной девочкой в школе. Мои друзья нарядились в комбинезоны, играли в куче сена и просто с ума посходили. Если взглянуть на это здраво — стыдобища, конечно: компания богатеньких детишек, которым казалось, что превратиться на время в бедных деревенских детей — это весело. Еще я как-то была на дне рождения, где устроили бой едой. Можете себе представить, если бы голодающие сирийские дети увидели, как еду вот так запросто выкидывают? Меня передергивает.
Но вы не волнуйтесь: очень скоро ирония явилась, чтобы куснуть меня за жопу. После того как родители потеряли все деньги, наша жизнь делалась все менее и менее приятной. Мы начали переезжать в дома поменьше, пока не стало казаться, что спим мы все кучей. И не веселья ради, как в «Там, где живут чудовища». А печальной, нищей кучей, как дедушки и бабушки в «Чарли и шоколадной фабрике». (Эми, ты когда-нибудь ссылаешься на взрослые книжки? Нет!) Когда я пошла в колледж, мама переехала в квартиру в подвале, где единственная спальня досталась моей сестре Ким, которая меня на четыре года моложе, а мне приходилось спать в одной постели с мамой. (Совет: когда напьетесь в хлам, не пытайтесь продинамить таксиста, а потом залезть к маме в постель голышом. Таксист пойдет за вами, постучит, матери придется перед ним извиняться и платить, а вы будете лежать голышом под одеялом, хихикать и вертолеты ловить… подружка рассказывала.)