Выбрать главу

– Согласен, придурков хватает везде, по всему миру, но ведь ты понимаешь, что я имею в виду. В любом случае эти компании хоть что-то производят. Они – становой хребет шведской индустрии и все такое прочее.

– А Веннерстрём тут при чем?

– А Веннерстрём при том, что он как джокер. Он вроде бы и взялся из ниоткуда, у него не было никаких связей в индустрии, и, казалось бы, что ему тут делать? И все-таки он сколотил колоссальное состояние на бирже и вложил деньги в стабильные предприятия. Так что он занял свое место в бизнес-элите с черного хода.

Микаэль налил себе еще водки, откинулся назад и стал вспоминать, что ему известно о Веннерстрёме. Оказалось, что знал он не так уж и много.

Веннерстрём родился и вырос в Норрланде[19] и в 1970‑е годы учредил там инвестиционную компанию. Заработал капитал и перебрался в Стокгольм, где в благословенные 1980‑е годы сделал головокружительную карьеру. Он создал компанию «Веннерстрёмгруппен», открыл филиалы в Лондоне и Нью-Йорке. Затем предприятие сменило название на английское «Веннерстрём груп» и начало упоминаться рядом с компанией «Бейер»[20]. Он прокручивал головокружительные спекуляции с акциями и опционами – и стал героем гламурных журналов в качестве одного из многочисленных новых миллиардеров. Прикупил себе пентхаус на Страндвэген, фешенебельную летнюю виллу на острове Вермдё и двадцатитрехметровую крейсерскую яхту, которая раньше принадлежала разорившейся звезде тенниса.

Словом, у него был нюх на деньги, и те так и липли к нему. Но 1980‑е годы стали десятилетием денежных мешков и спекулянтов недвижимостью, а Веннерстрём ничем не выделялся среди остальных. Скорее напротив, он оставался в тени солидных воротил. Ему не хватало шарма Стенбека[21], и он не кокетничал с журналистами, как Барневик[22]. Он отверг сделки с недвижимостью и сосредоточился на солидных инвестициях в странах бывшего Восточного блока. Когда в 1990‑е годы эпоха беспечности закончилась и директора один за другим были вынуждены раскрывать свои «золотые парашюты», предприятия Веннерстрёма справились с ситуацией – как ни странно – очень легко и артистично. Все обошлось без скандалов. «История успеха по-шведски» – писала «Файнэншл таймс».

– Шел девяносто второй год, – рассказывал Роберт. – Вдруг ни с того ни с сего Веннерстрём обратился в ППП и попросил выделить ему деньги. Он представил план, наверняка заручившись поддержкой местных бизнесменов в Польше. Вроде бы он намеревался учредить предприятия по производству тары для пищевой промышленности.

– То есть консервных банок.

– Что-то в этом духе. Понятия не имею, кто ему покровительствовал в ППП, но Веннерстрёму запросто выделили шестьдесят миллионов крон.

– Что ж, это уже сюжет. Что-то мне подсказывает, что больше этих денег никто не видел.

– А вот и ошибаешься, – сказал Роберт Линдберг.

Загадочно улыбнувшись, он хватанул несколько глотков водки.

– После этой классической финансовой схемы Веннерстрём действительно основал в Польше, в Лодзи, фабрику по производству тары и назвал ее «Минос». На протяжении девяносто третьего года ППП получала оптимистические отчеты, потом наступила тишина. А в девяносто четвертом «Минос» вдруг взял да и лопнул.

Роберт Линдберг громко долбанул по столу пустой стопкой, словно желая продемонстрировать, как именно лопнуло предприятие.

– Проблема ППП заключалась в том, что какая-либо система отчетности по проектам не была налажена. Ты помнишь те времена… Падение Берлинской стены вызвало прилив неслыханного оптимизма. Все надеялись на повсеместную и окончательную победу демократии, угроза ядерной войны осталась в прошлом, а большевикам предстояло за одну ночь превратиться в матерых капиталистов. Правительство хотело внедрить демократию на востоке. Все капиталисты кинулись строить новую Европу.

– А я и не подозревал, что капиталисты так склонны к филантропии.

– Уж поверь мне, любой из них грезил благотворительностью. Россия и страны Восточного блока являются, пожалуй, крупнейшим в мире развивающимся рынком после Китая. Бизнес помогал власти и делал это очень охотно, тем более что компании отвечали лишь за малый процент расходов. ППП растранжирил в общей сложности порядка тридцати миллиардов казенных крон. Деньги должны были вернуться в качестве будущих прибылей. Формально создание ППП инициировало правительство, но, конечно, влияние промышленников было очень велико, и на практике руководство программы было наделено неограниченными полномочиями.

вернуться

19

Северная часть Швеции.

вернуться

20

Крупная шведская компания, специализирующаяся на производстве строительных материалов, торговле электроникой и т. д.

вернуться

21

Ян Стенбек (1942–2002) – крупный шведский промышленник и финансист.

вернуться

22

Перси Барневик (род. в 1941 г.) – шведский промышленник, президент индустриального гиганта ABB, стал легендой при жизни.