— Она у меня не гулящая. — улыбаюсь я, приобняв Ляльку.
— Ой, всё! Что-то я расчувствовалась. — мама быстро берёт себя в руки, искоса поглядывая на нас. — Иди ко мне, Лилечка, научу тебя варить какао, как Ромочка любит. Ну и деткам оно вообще очень нравится…
— Я?! — Лялька тушуется.
— А кто в вашем доме хозяйкой будет? — с вызовом спрашивает мама у моей невестушка.
— Э-э-э-э…Ладно. — выдыхает девчонка, неловко озираясь по сторонам. — Только у меня кот! И руки. Немытые, в смысле.
Мне не нужно ни зрение, ни обоняние, чтобы понять, как стыдно и неловко Кононовой. Это слышится в каждом слове, в вибрации её голоса.
— Мам, мы только приехали! — решаю вмешаться я. — Мы с удовольствием выпьем кофе. А какао я могу тебе сам сварить. Не маленький и не безрукий.
— Я сюда тоже не один час ехала! Так что уж какао сварю как-нибудь сама. — обиженно произносит она, демонстративно отвернувшись.
С возрастом её характер потерпел значительные изменения. Стал властный, капризный и требовательный. Я ни в коем случае не осуждаю. Кто знает, что со мной будет в старости? Доживу я вообще до этой старости?
— Я проведу Лилю и вернусь. Ей нужно принять ванну и обустроить…кота.
Увлекаю за собой Ляльку, придерживая за плечо. Она часто дышит и быстро моргает. Чувствую, сейчас начнётся.
— Ты в своём уме?! — едва за нами закрывается дверь гостевой комнаты, как мои догадки подтверждаются. — Почему ты не сказал ей, что это фикция?! Ты вообще сдурел?!
— Не хочу её волновать. У неё больное сердце, Лялька. В конце концов, какая разница кому лгать?
Не хотелось признавать, что о матери я вообще не подумал. Стоило раньше озаботиться тем, что до неё дойдут известия о моей помолвке и последуют ответные действия и обиды.
— Врать пожилому человеку… — протягивает девчонка, упав на кровать и разжав руки. Кот на её руках тут же поднял голову, осматриваясь по сторонам. — Это нормально, по-твоему? Одно дело твои…враги. Но врать матери…
— Как я ей объясню, что фальшивая помолвка мне нужна в благих целях? Она умная женщина. Тут же сложит два плюс два. Начнутся нотации и волнения. Изведётся. Опять схлопочет инфаркт, который может стать последним. Лялька, давай уже раз договорились, играй до конца. Я, в конце концов, тебе хорошо плачу за это!
— Ну да! — усмехается она, почёсывая кота за ухом. — Большой, сильный мальчик, чемпион чего-то там, а мамочку боится. Не хочет её расстраивать.
— Ты совсем дура? — вопрос, конечно, риторический, но она пожимает плечами. — Я просто не хочу, чтобы она обо мне волновалась. Это нормальное желание. Если твоей совести станет от этого легче, то она мне неродная мать. Мачеха. Что вовсе не значит, будто мне на неё наплевать. Так что улыбку на лицо натянула и никаких фокусов. Всё поняла?
— Ага. — равнодушно отзывается девчонка. — Лоток для котика организуешь?
— Ты слышала, что я тебе сказал? — приходится повышать голос.
— Ты ещё громче говори, вообще все услышат. Слышала! Вали давай отсюда!
— Не зарывайся… Я ещё не придумал тебе наказание за твой побег, Лялька. Поверь, я бываю очень изобретателен. Я бы на твоём месте помалкивал.
— Ты бы не оказался на моём месте. — шепчет она, нахмурившись. — Иди уже. Я поняла.
Очень сомневаюсь, что она что-либо поняла, но терять зря время не намерен. Выхожу из комнаты, прикрыв дверь, и иду в кухню.
— Ромочка, я почти всё. — хохочет мама, словно и не она совсем недавно обижалась. — Как там Лиля? Не обижается на моё вторжение?
— Всё хорошо, мам. Ты только…сбавь обороты, ладно? Не пугай мне невесту. — мягко прошу я.
— Знаешь, а я ведь подумала, что ты это специально провернул. Чтоб на сопротивление выйти. Думала, её вообще не существует. — смеётся она, разливая какао по чашкам. — Теперь моё материнское сердце спокойно. Она не только существует — ты влюблён. Защищаешь её. Пусть и от меня. Это хорошо, Ром. Чем больше в сердце любви, тем меньше ты себя подвергаешь опасности. Теперь ты в ответе ещё и за неё. Может, пора остановить поиски производителей су? У тебя скоро будет семья… ни одной женщине не понравится вероятность, что её мужчина может однажды не вернуться домой.
— Мам…
— Молчу, молчу.
Глава 23
До невозможного противная тётка! Как Зверь этого не понимает? Настолько переигрывает и притворяется, что оскомой зубы сводит.
Задолбала, честное слово. Возможно, нельзя так говорить. Всё-таки женщина в возрасте. Напрямую я, конечно, не спрашивала. Но лет пятьдесят однозначно перешагнула.
На первый взгляд и не поймёшь ведь. Высокая, худощавая и элегантная дама. Светлые волосы, убранные в пучок, явно подкрашены. Морщины… Ну по морщинам тоже мало, что скажешь. Я не разбираюсь во всяких подтяжках и прочем. А вот утверждение Зверева о том, что она больна — чистейшей воды манипуляция! Как она по кухне порхает…да я бы упахалась туда-сюда так носиться!
Зато при Роме, всё — бедная и несчастная.
Приставучая до ужаса! Я не могу спокойно информацию мониторить, как заявляется она, как фашист — без приглашения и предупреждения, где бы я ни находилась в этот момент и начинается…
Апогеем стало свадебное платье…
Целых пять часов её не было! Я так радовалась, так радовалась. А потом, она заявилась ко мне в комнату с огромной коробкой, не забывая прикрикивать:
— Рома! Ромочка!!!
При чём здесь Зверь я ещё не поняла, а вот когда он появился, женщину опять накрыл приступ актёрского мастерства:
— Я приготовила подарок. Лилечке!
Лилечка даже "здрасьте" сказать не успела!
В общем, в коробке было платье. Свадебное. Которое она презентовала, как шедевр великих кутюрье. Кутюрье, должно быть, уже давным-давно на том свете отдыхают.
Не платье — безобразие! Огромные безобразные банты! Везде! По подолу пышной юбки поменьше, на корсете побольше, ну и на спине, у самой попы БАНТИЩЕ! Ах да, на кружевных рукавах тоже банты оказались…
Не надоедай она мне день и ночь, я бы решила, что Янина Александровна сшила его своими ручками, чтобы добить меня окончательно!
— Отказа не приму! Я могу себе это позволить, девочка моя. Деньги не считают, когда единственный сын женится. — насмехается надо мной недо-свекровь.
Смотрю на скучающего Зверя, облокотившегося о дверной косяк, и понимаю, что готова убивать. Готова, но, разумеется, не стану… Хотя…
Рома перехватывает мой взгляд, надеюсь, устрашающий, и тепло произносит:
— Мам, а ты не торопишься? Мы ещё заявление не подавали. С датой не определились.
— Ну вы — это вы. — ехидно усмехается женщина. — Теперь нас с Лилечкой двое. Мы быстро всё подготовим и организуем. Думаю, к моему юбилею, можно будет отпраздновать и свадебку.
Какой юбилей?! Когда он?!
Зверев выглядит растерянным, озвучив ответ на мои мысленные вопросы:
— Две недели до юбилея… — выдыхает он. — Свадьба ещё раньше? Не думаю, что все эти ваши штучки и выдумки так быстро и просто будет воплотить в жизнь.
Ваши? ВАШИ?!
То есть, свадьба моя, пусть и фальшивая, но МОЯ! А пройдёт она так, как Янина Александровна хочет?!
— Ром, ты обанкротился, что ли? Я могу помочь финансово. Не переживай. Всё успеем! Я в больницу ложусь перед твоим боем, а хочется на свадьбе нормально погулять. — женщина мгновенно меняется в лице, прикрыв верхнюю часть лица ладонью. — Кто знает, выйду я из неё или нет… — доносятся тихие всхлипывания.
Мои глаза… Я уверена, бильярдные шары меньшего размера!
— Мам, ну ты чего… — такая нежность и забота сквозит в голосе Зверева, что я с трудом подавляю стон отчаяния.
Как?! Как можно верить этой самодеятельности?
— Да ничего…Так, больницы эти…