Мысли Кисаме выделены курсивом.
На небе тёмно-серыми пятнами разлились рыхлые тучи. Горы вдалеке рваным узором очерчивали горизонт, который захлестнуло рыжее свечение. В этих краях смеркалось необычайно рано.
Кисаме глубоко вдохнул прохладный после дождя воздух и прикрыл глаза. Он шёл не спеша, будто бы растягивая удовольствие. Итачи и он разошлись несколько часов назад, чтобы разузнать обстановку в ближайших селениях и найти цель. Ему порядком надоело изо дня в день преследовать группировку мошенников, по совместительству так неудобно оказавшихся шиноби. Это в разы усложняло миссию, перетекая из «просто прийти и убить» в «разузнать, обнаружить, догнать и только тогда нейтрализовать». Ему гораздо больше нравилось сразу разрывать цели на кусочки Самехадой, чем гоняться за ними и играть в кошки-мышки.
Теперь ему предстоит дойти до ближайшего торгового поселения и в лучшем случае наткнуться на эту шайку бандитов сразу. Иначе из-за нарастающего раздражения он будет готов их разорвать прямо там, на глазах у многочисленной толпы. Но сейчас, по настоянию Итачи, на меч наложено хенге, а хитай-ате* и плащ скинуты ещё несколько километров назад.
Здесь, в стране Медведей, Кисаме всё было как-то иначе и непривычно. Тепло, и даже после дождя ветер не такой холодный, как на его родине. Ему казалось, что эти две страны — почти противоположности, но он не понимал, по душе ли ему это. Кисаме снова осмотрелся. Залесённая местность сменилась безграничными пшеничными полями на подходе к деревне. Дышать здесь всё же гораздо легче.
Деревушка встретила его привычной вечерней суетой. Повсюду сновали торговцы и покупатели, перемежаясь от лавки к лавке; аромат кисло-сладкого соуса для данго сменился на душистые запахи трав и специй, заставляя Кисаме сделать заинтересованный вдох. Огонь в андонах*, подвешенных в ряд на крышах домов, подрагивал и рябью освещал главную дорогу деревни. По синеватой коже бегали отблески фонарей, создавая причудливые узоры тёплых оттенков.
— Ой!
Кисаме резко остановился, услышав шумное падение и испуганный вскрик прямо под ногами. Он перевёл взор от крыш вниз и столкнулся с растерянным взглядом молодой девушки, упавшей секундами ранее в метре от него. Взгляд метнулся на плетёную корзину в её руках и рассыпанные повсюду яблоки. Несколько плодов тут же оказались затоптаны невнимательными людьми.
— Аккуратнее надо, — слегка усмехнулся мужчина, обнажив акульи зубы.
И сразу же пожалел. Голубые глаза, заблестевшие на свету, вмиг расширились и изучающе заскользили по его фигуре. Видимо, напугал беднягу. Хотя Кисаме привык, что его частенько боязливо рассматривают. Он беззлобно вздохнул, игнорируя изумлённое молчание девушки, присел и стал собирать пока ещё целые яблоки.
— Спасибо, — послышался неуверенный голосок.
Кисаме положил несколько яблок обратно в корзину и заметил, как девушка неподвижно наблюдает за его движениями и неотрывно следит за руками, набиравшими сразу по два-три яблока в ладонь. Кисаме про себя усмехнулся: по сравнению с ним она выглядит крохотной испуганной мышкой.
— Куда же тебе такие тяжести таскать? Вон, на ногах уже не стоишь, — знакомо оскалился он, вставая с колен и протягивая девушке руку.
Девушка отвела взгляд, — наверное, чтобы проверить, все ли яблоки он собрал, — и затем, смущённо поджав губы, положила свою ладонь в его. В руках Кисаме её ладошка выглядела такой крохотной, что он невольно вспомнил своё сравнение этой девушки с мышкой и расплылся в неоднозначной улыбке ещё шире. Она, однако, этого не видела, ведь всё, что незнакомка могла позволить себе сейчас, — смотреть в его грудь, до куда и доходил её скромный рост. Стоя он выглядел куда более высоким и крепко сложенным, и он боялся напугать её, словно она в любую секунду могла бросить эту несчастную корзину с яблоками, из-за которой они столкнулись, и убежать прочь.
Она, наконец, аккуратно, но решительно отняла руку от его и поправила свои вьющиеся волосы, упавшие на лицо. Кисаме заметил, что они цветом как мокрая после дождя пшеница, которую он видел пару часов назад в поле.
— Простите за неудобства, — она поклонилась настолько, насколько позволяло туго затянутое мару-оби*. — Мне пора.
Точно — шустрая мышка.
Именно такие мышки-полёвки постоянно встречались, когда путь лежал через сухие степи. Они проворно и юрко вертелись под ногами, торопясь в свои норки в страхе быть пойманными змеёй.
А если акула?
— Я помогу, — Кисаме молча взял корзину до того, как девушка успела прикоснуться тонкими пальцами к её ручке. Как она подняла такую тяжесть? — Куда?
Девушка устало выдохнула и виновато улыбнулась кончиками губ:
— Что ж… Идём.
Кисаме проследил взглядом за проходящей мимо него девушкой и плавно развернулся за ней, сохраняя на лице заинтересованный оскал.
Людей на улице становилось меньше, и спустя пару сотен метров они завернули в ещё менее оживлённый переулок, пока среди построек не остались только они.
Смелая мышка.
Через несколько кварталов начали виднеться жилые дома, сменив торговые лавки и многочисленные магазины. Здесь пахло деревом и скошенной травой, немного терпким сандалом.
— Я так и не узнала вашего имени. — Кисаме настолько проникся царящей вокруг атмосферой уюта, что не сразу отреагировал на прозвучавший голосок.
— Кисаме, — перевёл на неё взгляд, который снова неожиданно столкнулся с голубыми глазами.
— Простите за мою сухость, Кисаме-сан, — она всё же отвела взгляд обратно под ноги, хотя, судя по всему, она знала эту дорогу настолько хорошо, что могла бы безошибочно идти даже с закрытыми глазами. — В деревню, по слухам, пришли преступники, и я лишний раз стараюсь ни с кем не связываться.
Значит, и здесь они были.
— А меня ты не боишься? — хохотнул он, ещё больше обнажая клыки.
Вряд ли он создавал впечатление безобидного путешественника, с его-то нечеловеческой внешностью. Кисаме давно свыкнулся с тем, что вызывает у людей желание убраться от него подальше. Обычно, это весьма верное решение.
Но девушка мотнула головой.
— Меня зовут Конами, ещё раз спасибо за помощь.
Они подошли к небольшому прилавку, где продавались фрукты и овощи, и Конами переняла у него корзину с яблоками, встав напротив. Теперь Кисаме мог хорошо разглядеть вежливую улыбку на её лице. Ей приходилось немного запрокидывать голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
Торговка, женщина лет тридцати, стоящая за лавкой, сразу поприветствовала девушку с суффиксом «сама» и смерила недобрым взглядом Кисаме.
Значит, мышка заделалась в управляющие.