— Я сразу не домой заехала, а в правление колхоза. Там все вместе с нашим председателем пили чай. И мой Калмурза был. Заметили машину, переполошились, выскочили встречать начальство. А тут я. Вот смеху было! Забрала я мужа и отправилась домой. Он все интересовался: «Кто да как дал тебе эту машину?» Никак не верил, что сам товарищ Ташимов. Пришлось шоферу подтвердить. Калмурза был мною доволен. «От тебя, Карамат, и черту не спастись», — сказал он.
— Не так уж плохо в начальниках ходить, — улыбнулась мама, — все тебя примечают, встречают...
Женщины смеялись, шутили.
— От тебя, Карамат, и вправду самому черту бы досталось.
— Если бы стала начальником, всем бы жару поддала.
— Пошла к Ташимову пешком, а вернулась в автомобиле. Молодчина!
Когда все расходились, бабушка Калча, надевая калоши, спросила:
— Так ты все же согласилась, чтобы Гулкуш уехала в Пурунзе?
Мама при всех подтвердила.
Душа моя ликовала. Я ведь так этого желала. Спасибо вам, товарищ Ташимов! Вы помогли мне вырваться из плена нашего коргона.
Раньше стоило мне лечь в постель, как я сразу же засыпала. А теперь повернусь на один бок, на другой, стараюсь ни о чем не думать, но не могу уснуть. Монотонно считаю в уме до сотни. Нет, не засыпаю. Выпускные экзамены скоро кончатся. Все идет у меня хорошо. На следующей неделе — история и химия. Потом — конец, выпускной вечер... Потом я покину родительский кров и отправлюсь в столицу нашей республики Фрунзе. Там я буду жить без мамы и папы, без сестренки и братишки... Страшновато, не правда ли! Кто тебя покормит? А если заболеешь? А если запоздают из дому деньги? Сколько вопросов! И не на все из них найдешь ответы.
Стараешься не думать. И все же думается я ведь дальше города Ош никуда не ездила; да и то давно, когда была совсем маленькой. Как я испугалась, когда осталась на улице без мамы. Да, да, она меня потеряла. Мама моя подвижная, шустрая, она не ходит, а бегает. Шли мы на базар. Она держала меня за руку, потом отпустила. У самого базара — магазин игрушек. Я загляделась на витрину, а мама не заметила. Потом я посмотрела в сторону — ее нет. А вокруг незнакомые люди. Что делать? Стою и горько плачу. Незнакомые люди окружили меня. Спрашивают:
— Доченька, с кем ты пришла? Откуда? Как звать тебя?
Слезы душат меня:
— С ма-мой‚ — только и могла я ответить.
Те принялись ругать мою маму: как это так она могла потерять ребенка. Но тут примчалась мама и набросилась на меня: «Нечего было останавливаться».
...Город Фрунзе, говорят, в несколько раз больше, чем Ош. И, значит, затеряться там куда легче. Могут меня схватить, втолкнуть в машину, увезти бог знает куда... С девушками такое случается... Что я буду делать? Может быть, лучше не уезжать из родного айыла?
Но это значит — остаться снова среди мрачных коргонов. У нас есть поговорка: «Когда просят кумыс, дай попить, а когда сватают дочь, выдай ее замуж». Если останусь дома, то меня, конечно, выдадут замуж. Повяжу голову платком молодухи и буду возиться с домом, едой... Пойдут детишки. Нет, поскорей бы закончились экзамены и поскорей бы уехать в этот неизвестный город Фрунзе.
Бабушка Калча зачастила к нам. Что бы это могло значить? Они с мамой о чем-то шепчутся в спальне. Стоит появиться мне, как разговор прекращается. Сегодня вечером я подавала им чай и услышала, как мама сказала бабушке Калче: «Передай Алмакан, пусть не беспокоится, все будет в порядке». Что это значит: «...все будет в порядке»?
Необычно ведет себя и папа: он тоже о чем-то тайком от меня до полуночи разговаривает с мамой. Чует мое сердце, что не к добру все это. Откуда-то выползет змея. Откуда? Неужели мама сказала Ташимову одно, а задумала другое?
Можно ли после всего этого уснуть?!
Я принимаюсь снова считать: один, два, три... десять... двадцать... тридцать... пятьдесят... Поскорей бы рассвело... Поскорей бы кончились экзамены... Поскорей бы уехать...
Не зря шепталась с мамой бабушка Калча. В город Фрунзе собирается, оказывается, и сын председателя нашего колхоза: он тоже едет туда учиться. Мама не хочет отправлять меня одну в этот «бесстыжий город». И вот у нее возник план, который мне случайно открылся. «Почему бы матери Аманбая Алмахан не обзавестись невесткой», — сказала она, не заметив меня, отцу. Папа молчал. Но мама наседала: «Калча ее сестра. Она обо всем договорится. Подумай, что будет с нами, если наша дочь выйдет замуж за какого-то бесстыжего городского человека. А тут мы породнимся с уважаемым земляком, и пусть тогда наши дети едут себе учиться в этот город Фрунзе».
Я, чтобы не выдать себя, тихонько скрылась и не знаю, до чего они договорились.