На следующее утро я направился к Нине. Она жила не в общежитии, а дома, вместе с матерью. Отец Нины погиб во время подводной экспедиции, и хоть произошло это давно, но у Нининой матери порой бывал такой вид, будто это произошло только вчера. Однако в доме у них было уютно, мне нравилось бывать там. В то утро и Нина и её мать встретили меня, как всегда, приветливо. Это утро запомнилось мне хорошо, потому что именно с этого дня в моей и Нининой судьбах начались большие изменения.
— Вам надо поесть как следует перед дорогой, — сказала мне Нинина мать. — Там, в университетской столовой, вы едите то, что предлагает вам САВАОФ, а у него фантазия небогатая. Я же сама программирую наш ДИВЭР[14], и он накопил уже большой опыт.
— Я с удовольствием поем домашней еды, — согласился я. — Закажите, пожалуйста, ДИВЭРу две синте-бараньих отбивных.
— Заработайте своим трудом эти отбивные, — засмеялась Нинина мать. — Спрограммируйте агрегат сами. Идёмте, я вас научу. Ведь когда-нибудь на ком-нибудь вы женитесь, и это вам пригодится.
Она повела меня в кухню. При нашем приближении ДИВЭР вышел из ниши и протянул нам подобие металлической ладони, на которой была видна клавиатура с изображением цифр, букв и значков.
— Вот баранина для вас, — сказала Нинина мать, нажимая на какие-то значки и буквы, — а вот телячья отбивная для Нины. Всё это так просто.
ДИВЭР опустил руку и застыл в позе готовности.
— А это не опасно — лететь на охоту? — спросила Нинина мать. — Я так боюсь за Нину, она такая неосторожная, вся в отца.
— Не беспокойтесь, я не взял бы её с собой, если бы это было опасно, — ответил я.
— Да-да, вы правы. Когда она с вами, я за неё спокойна. Вы Человек выдержанный и рассудительный…
— К этому меня обязывает моя профессия, — скромно ответил я.
— Я хотела бы, — призналась Нинина мать, — чтобы у Нины был муж безопасной профессии, вроде вашей… Однако покинем кухню, а то мы не даём ДИВЭРу работать.
Мы вышли из кухни, и ДИВЭР принялся за работу. При людях работать он не мог, ибо был снабжён эффектом стыдливости. За все минувшие века женщинам настолько надоело возиться в кухне, приготовляя обеды и моя посуду, что теперь это дело считалось неэстетичным, и при Людях ДИВЭР не действовал, дабы не портить им настроения. Если вы входили в кухню, он прерывал работу в ожидании ваших указаний. Получив же их, он почтительно ждал, когда вы уйдёте, чтобы приняться за дело.
Мы вернулись в комнату, и Нина завела разговор об «Антологии забытых Поэтов» и о том, что надо включить стихи Вадима Шефнера.
— А что он за Человек был? — спросила Нинина мать. — Он не был Чепьювином?
— Этого я сказать точно не могу, — ответил я. — Вот Чекуртабом[15] он был определённо: у него в стихах где-то упоминаются папиросы. Но вполне возможно, что он был и Чепьювином. От этих забытых Поэтов Двадцатого века всего ожидать можно.
— О Людях нужно судить по их достоинствам, — а не по их недостаткам, — заявила вдруг Нина.
— Это ненаучный подход, — возразил я. — Для меня и моей науки важно не только то, что Писатель написал, но и то, как он вёл себя в быту.
— Как вы правы! — воскликнула Нинина мать. — А скажите, этот Светочев, с которым вы отправляетесь на охоту, — уравновешенный Человек? Ведь от Человека, которого так строго наказали, можно ожидать самых неожиданных поступков.
14
Домашний Индивидуальный Всевыполняющий Электронный Работник — старинный кухонный агрегат; давно заменён более совершенным.