— Хаджиме? — мой голос был тише шепота.
Колени подкашивались, ладонь метнулась к губам. Из груди внезапно исчез весь воздух, и она тщетно силилась сделать вдох.
Когда он подошел ближе, вокруг него продолжали мелькать солнечные зайчики, как хитодама, души недавно умерших людей, сопровождающие призраков. Это Хаджиме видит сон? Или я вижу сон о Хаджиме? Это реальность? В памяти тут же всплыли сцены нашей встречи в саду на знакомстве с родителями. И слова, которые я тогда сказала бабушке и на которые она не нашлась с ответом. «Зачем выбирать между двумя реальностями? Истинное счастье существует посередине». Неужели я снова нашла свое место между ними?
Мы смотрели друг на друга, ведя молчаливую беседу.
— Сверчок, я люблю тебя. Я пытался вернуться.
— Я знаю, — плакала я. — Я знаю.
Я протянула руку, чтобы коснуться его, но мои пальцы коснулись только света.
Сатоши окликнул меня из дома, и я обернулась на зов. Он спросил, что случилось, но я не могла произнести ни слова. Когда я снова повернулась, Хаджиме уже исчез.
Что это было, морок или дар? Может быть, и то и другое. Потому что после этой встречи я снова могла любить всем сердцем. И надеялась, что она подарила Хаджиме то же самое.
А после того как я познакомилась с Тори Ковач и услышала ее рассказ, я знала это наверняка.
Рассказывая свою историю дочери Хаджиме, я поняла, что она принадлежит не мне одной. Эта история была также частью истории Джин, Хатсу и Соры, и каждой молодой женщины и военного, которые полюбили друг друга и столкнулись с необходимостью принимать немыслимые решения и преодолевать невообразимые препятствия, и каждого ребенка, рожденного в таком союзе, и сотен детей, которых усыновили, и тысяч младенцев, которым не удалось выжить.
Эта история также была частью истории Тори, и я надеюсь, что, как журналист, она ею поделится с другими. Потому что, как говорилось в притче о морских звездах, она может помочь конкретным людям. Может быть, дочь Хатсу узнает себя в истории о волшебной свадьбе поддеревом с мерцающими огоньками и найдет свою дорогу домой. А может быть, кто-то из детей поймет, что их родители пытались поступить правильно. И что, несмотря на несправедливость мира, они любили.
Я прижимаю к сердцу письмо Хаджиме, закрываю глаза и представляю себе далекий свет тысяч огоньков. Я знаю наверняка, что бабушка ошибалась.
Боль и счастье не проходят. Они проникают в само наше существо, становясь нашими костями, на которые мы опираемся в страшные времена, когда опоры не существует.
И существует только одна истина. Это любовь.
И я знаю, что она у меня есть.
ОТ АВТОРА
«Девушка в белом кимоно» — художественное произведение, но я создавала его на основе реальных событий, включая собственную семейную историю из прошлого моего отца, где была любовь к прекрасной японской девушке, которую он встретил, когда служил в ВМС США. Ее семья пригласила его на традиционную чайную церемонию, но как только при встрече выяснилось, что он — американский военный, ему отказали от дома. С этой точки и началось мое воображаемое путешествие.
В своих исследованиях я стала отталкиваться от фактов, которые были точно известны: адреса портов предписания, даты и сроки службы отца и рассказанная им история. Я проанализировала данные о межнациональных браках и о государственных правилах регистрации рождения в Соединенных Штатах, Японии и в вооруженных силах. Во всех этих инстанциях бюрократическая машина делала все, чтобы не допустить межрасовых браков. Тем немногим военным, кому все-таки удалось обойти все преграды и вступить в такой брак, пришлось столкнуться со строгими иммиграционными квотами и суровыми законами о запрете смешанных браков, под действие которых они попадали, вернувшись домой. Но несмотря на то что японским невестам приходилось терпеть жесткую дискриминацию на территории США, это было несравнимо с теми испытаниями, которые выпадали на долю тех из них, кто остался в Японии. Эти девушки становились изгоями на собственной земле, без поддержки и средств к существованию.
За время, предшествовавшее американской оккупации, и во время нее от союза между американскими военнослужащими и японскими девушками родилось более десяти тысяч детей. Десять тысяч! Из них чуть более семисот были переданы в приют Елизаветы Сандерс, расположенный в городе Оисо. Его организовала специально для брошенных детей смешанной крови Мики Савада — наследница компании «Мицубиси».