...В автобусе иголке негде упасть.
— Будь другом, продвинься немного, двери закроют.
Тяжело, грузно ползет автобус, фыркает, урчит, догоняет девушку... вот уже догнал.
Машина проехала у самого тротуара, чуть не задев девушку.
Делали бы тротуары пошире...
Девушка осталась позади, скрылась из глаз. Улица опустела.
Идет автобус, пыхтит, надрывается.
А токарь думает: кому нужны такие быстрые автобусы?
Певунья
Как обычно, он вынесет стул, поставит его у широко раскрытых дверей, грузно опустится на него и заложит ногу за ногу. В руках у него тяжелая связка ключей. Есть ключи плоские, есть и полые, некоторые совершенно круглые, только язычок у них плоский. Ключей много. Таскать их нелегко.
В этой стороне, у железнодорожного полотна — склады. Мамука — заведующий складом. Все части, кроме готовых автомобилей, проходят через его руки и отправляются во все концы: и в Россию, и в Сибирь, и в Среднюю Азию.
Все в его руках, все нанизано вот на это кольцо.
Нет, Мамука не маленький человек.
Детали бывают большие, поменьше и даже совсем крохотные, не больше серьги. И все они смазаны тавотом, некоторые аккуратно завернуты.
Мамука принимает все, что подвозят. Потом, в один прекрасный день, пригонят вагоны и начнется аврал.
Однажды он отправил в Куйбышев лишний коленчатый вал. Никогда с ним не бывало такого, даже шурупа лишнего не отпускал, что же с ним случилось?
Во всем эта девчонка виновата. Как раз тогда подлетела и попросила бумагу подписать. И не отставала, пока не подписал.
— Дядя Мамука, тороплюсь!
— Дядя Мамука, вот здесь подпиши!
— Дядя Маму-ка-а! — захныкала она. Потом затопала по цементному полу маленькими крепкими ножками и опять захныкала.
— Дядя Мамука-а, шени чириме!
Ну, что он мог сделать, подписал, не читая подписал.
Она повернулась и улетела, улетела, а он, по-видимому, отвлекся мыслями, ошибся в счете и отправил лишний коленчатый вал.
Нет, конечно, этот вал не пропадет, но что скажут там, в Куйбышеве: хорошо, должно быть, дела у них идут при таких складчиках!
Опозорился человек. Опозорился.
Завод на всю страну известен, в республике второго такого не найдешь. Мамуке доверен целый завод. Мамука не маленький человек.
И во всем виновата эта певунья.
Вот и сейчас он сидит у дверей, заложив ногу за ногу, и перебирает ключи, плоские, круглые, полые.
— Здравствуйте, дядя Мамука, — подлетает она. — Как вы себя чувствуете? — шелестит она бумагами. — Дядя Мамука, вам не скучно?
И все торопится, все бегом, все бегом. Куда она так спешит?
...У Мамуки есть над чем задуматься.
Как же он в Куйбышев лишнее отпустил? Эх, что скажут люди...
Один сын у Мамуки, видный парень, ничего не скажешь, приятно посмотреть на него. Он и выше отца и плотнее. У Мамуки редкие усы, а у того, дай бог ему здоровья, такие, что... но не работает его сын на заводе... Эх, нигде не работает его сын.
Хороши улицы и площади в Кутаиси, в Кутаиси знамениты сады.
Эх, нигде не работает его сын.
А этой певунье все некогда, всегда она торопится. И дома, наверное, не знают отдыха ее маленькие руки.
А сын Мамуки не работает на заводе. По правде говоря, он нигде не работает.
Мамуке доверен целый завод. И завод этот известен на всю страну, а в республике второго такого не найдешь.
Мамука не маленький человек, но...
Белый бант
Она окончила среднюю школу. Ей скоро восемнадцать. Она уже работает и на свою зарплату купила голубой материал на платье. Голубой ей больше к лицу. И портнихе, тете Маро, она заплатила из своих денег, даже лишние оставила.
Ей скоро восемнадцать, но она маленького роста… маленькая женщина.
— Ах, не вырастет Нуца больше! — волнуется мама.
— Кто же ее замуж возьмет! — смеется отец.
— Вырастет, моя хорошая, вырастет... — не теряет надежды бабушка.
Ей скоро восемнадцать, и она уже работает на автозаводе.
Все знают, что на свою зарплату она сшила себе голубое платье, что заплатила лишнее портнихе, но...
Но никто не знает, что она купила еще белый бант, что ночью, когда все спали, подрубила его края и спрятала в самом нижнем ящике комода вместе с ночной рубашкой.
С утра и до вечера она на работе. С утра и до вечера печатает на машинке. Все ласковы с ней, все ее любят.
Но жена начальника...
Нуца умеет работать и на машинке печатает очень быстро. Даже не уследишь за ее пальцами, бегающими с клавиша на клавиш, с буквы на букву. Если понадобится Зурабу Пантелеймоновичу, она и в цех сбегает (что же делать) за инженером, мастером или рабочим. Она делает все, что ей говорят, все, что поручают. За что же сердится на нее жена начальника?