В общем-то, на полке роман Миллес Даскер и не стоял, он был надежно спрятан в недрах безжалостно искромсанных «Основ бытовой магии». Я закусила губу, понимая, что нужно возвращаться к заклинаниям, но если уж представилась такая возможность… Быстренько открыла книгу на первой попавшейся странице: судя по затертым уголкам, ее читали не один раз.
«Его ладони скользнули по обнаженным плечам, вызывая томительную, жаркую дрожь. Александра прикрыла глаза, отдаваясь во власть сокрушительной мужской силы. Забывая о том, как отчаянно и горячо ненавидела высокомерие в его глазах, чувствуя, как жесткие пальцы удивительно нежно повторяют контур ее губ…»
Странным образом я снова перенеслась в темноту ниши, прикосновения Ормана отозвались во мне пугающей дрожью. Прикосновения, которые хотелось продлить и чувствовать так же остро… наяву. Губы вспыхнули, словно он прикасался к ним пару мгновений назад, и я поспешно захлопнула книгу.
Ой-й-й-й, нет. Это совершенно точно не то, что мне сейчас нужно.
Захватила Миллес Даскер с собой вместе с «Основами». Верну на полку, когда буду убирать «Заклинания». Кстати, о заклинаниях… Зевнула, прикрывая ладошкой рот, глянула в оглавление.
Ну и что тут у нас?..
Заклинания, как ни странно.
Бытовые, боевые, защитные. Глянула на четкий узор, который жил на моем запястье своей жизнью: сейчас, например, снова «заснул». Если не присматриваться, можно подумать, что просто выпачкалась в краске, тонкие линии померкли. Надолго ли? Вряд ли его можно отнести к бытовым. К боевым тем более, и уж меньше всего это похоже на защиту.
Так, вот, раздел «Разное». Пожалуй, здесь и поищем.
Пролистала до нужной страницы, поморгала. Чувство было такое, что книга написана на незнакомом языке. Нет, часть слов мне все-таки была понятна, но большинство просто ускользали от сознания, особенно когда речь заходила о плетениях, построении контуров и узлов. Да-а-а, что ни говори, а магическая терминология — это явно не для слабого ума. Впрочем, плетения мне не нужны, мне нужно понять, с чем я имею дело, и как от него избавиться.
Раздел оказался большим и муторным, а еще — без картинок. Поэтому приходилось вчитываться в механизм действия заклятий, зевать и покусывать губы. Всевидящий, как в этом вообще кто-то разбирается?
Веки становились все более тяжелыми, не спасал даже яркий свет артефакта. В определенный момент я поймала себя на том, что чуть не упала в книжку лицом, дернулась, и…
— Могла бы просто спросить у меня, Шарлотта.
Ой, нет. Нет, нет, нет. Только не это.
Я что, опять сплю?
— Быстро учишься. Умная девочка. — От этого голоса хотелось не то сбежать на край света, не то… утонуть в нем. Он напоминал гипнотическую вуаль, наброшенную на сознание, приковывающую к своему обладателю невидимыми, но прочными цепями. Даже не оборачиваясь, я знала, кого увижу за спиной.
— Учусь? Чему?
Трость легла на мое плечо, набалдашник уперся в книгу, отодвигая ее в сторону.
— Здесь ты ничего не найдешь.
— А где найду? — Я все-таки обернулась.
В конце концов, если это сон, то во сне можно многое себе позволить.
— Уже пытаешься управлять снами. Невероятно. — Он обошел меня и встал у стола.
Легко касаясь его кончиками пальцев.
— Разве снами можно управлять?
— Большинство людей даже не отдают себе отчет в том, что спят. Не говоря уже о том, что с ними происходит. Не говоря уже о том, чтобы пытаться выстроить сюжет сна по своему разумению. То, что ты на такое способна, очень… — он смягчил последнее слово и повторил его так же мягко, словно пробуя на вкус, — очень странно.
Это действительно странно. Особенно если учесть, что мы разговариваем во сне.
— Может, уже снимете маску?
— Может быть и сниму. А что снимешь ты? Взамен, Шарлотта?
В голос снова ворвались певучие нотки, в которых разум увязал, как в паутине.
— А что вы хотите?
— Хочу снять с тебя нижнее платье.
Я приподняла брови.
— Не слишком ли за одну маленькую маску?
— Не слишком ли? Секрет твоего долга, — он коснулся моего запястья, — и мое лицо. Выбор за тобой, Шарлотта.
— Я согласна.
Слова сорвались с губ раньше, чем я успела их остановить. Но в самом деле, что мне терять во сне?
— Даже не сомневался, — ответил он.
А потом его ладонь легла на маску, отнимая ее от лица.
Я ожидала увидеть все, что угодно: ожоги на пол-лица или шрам, пересекающий щеку через висок, любое другое уродство, но стоявший напротив меня мужчина был очень привлекателен. Пожалуй, привлекателен чересчур, с таких пишут картины из-за образа, вдохновляющего своими противоречиями. Черты лица правильные, отмеченные свойственной мужчинам жесткостью, высокие скулы и тонкий нос, придающий его облику пугающую хищность. И вместе с тем — удивительно мягкий контур рта и линия подбородка.