Симбия была самым большим городом, в котором я когда-либо бывала. Но вы никогда не узнали бы, что океан находился совсем недалеко, находясь на узких грязных улочках с редкими тканевыми покрывалами, защищающими продавцов от палящего солнца.
Теперь последние продавцы катили свои тележки домой, поднимая за собой оранжевую пыль и готовясь к взбучке со стороны жены — или, как говорили на юге, обещанной — за опоздание. Здесь, в Симбии, вечерняя трапеза была почти священной.
Каменные дома были не очень высокими, но все они были прижаты друг к другу, оставляя темные переулки, которые карманники — не такие милые, как Генри, — убийцы, наемные алхимики и иже с ними приберегали для себя.
В бухте со спокойной водой располагался лабиринт деревянных причалов, ведущих к множеству гостиниц, недорогих борделей, таверн и продуктовых лавок. Наши шаги гулко отдавались по дереву, в то время как аромат сладкого дыма ударил мне в нос, когда мы добрались до резиденции под названием "Три чашки" — курительной, превращенной в таверну, чтобы соответствовать западной культуре моряков.
Мужчины прислонились к стене, окружавшей заведение, с кружками в руках. Из-за жары, которая обрушилась на нас пару дней назад, моряки с запада были жалки в своих кожаных куртках, тяжелых штанах и ботинках. Однако они не стали их снимать; Симбия — не то место, где можно расслабиться и снять рубашку. Итак, они всего лишь утопились в эле. На самом деле это тоже не способ остаться в живых, но я бы ничего не сказала против этого.
Слонялись какие-то шлюхи, казалось, более пьяные, чем кто-либо другой. Эта жара, вероятно, была для них отдыхом, учитывая, что ни один мужчина здесь не выглядел в настроении кувыркаться.
Два круглых подвесных фонаря отбрасывали оранжевый свет на три кружки, чокающиеся на покосившейся вывеске.
— Ты чертов идиот! — я услышала женский крик, когда следовала за Генри в таверну. Я остановилась, когда кудрявая мать Генри чуть не задушила его в объятиях.
Таша спрыгнула на стол, раскинув лапы, как будто ожидала того же, но Санни, мать Генри, ткнула ее кулаком в грудь.
— Ты виновата! Сколько раз я говорила тебе присматривать за Генри, а ты добивалась его ареста!
Таша взвизгнула.
— Не дерзи мне. Иди с Генри и купи что-нибудь поесть. Вы оба, наверное, умираете с голоду.
Они жили над таверной, и Санни присматривала за заведением, которым владел ее отец. Он был капитаном и редко бывал здесь, совершая четырехмесячные поездки в Элиан туда и обратно. Я никогда не спрашивала, кто был отцом Генри, но была готова поспорить, что она даже не знала; он мог быть кем угодно, любым моряком, возможно, из Элиана или дальше.
У меня перехватило дыхание, когда Санни бросилась ко мне, заключая в объятия.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — от нее пахло крепкими духами, элем и карри. — Клянусь, этот мальчик сведет меня в могилу.
Я улыбнулась ее ликованию.
— Все в порядке, Санни. Это был всего лишь третий раз за месяц, — пошутила я.
Она отстранилась, положив руки мне на плечи.
— Чем я могу отплатить тебе?
— Ты не можешь.
Она задумчиво прикусила губу, прежде чем ее большие голубые глаза загорелись.
— Я поняла!
О боже. Я могла только догадываться, что она придумала на этот раз.
— Я сошью тебе платье для Королевского фестиваля.
О. Это было не так плохо, как я думал,а учитывая, что ее первое предложение сводило меня с привлекательным мужчиной-шлюхой. До того момента я и не подозревала об их существовании. Я, конечно, отказалась... после тщательного обдумывания. Предполагалось, что все нужно продумывать, верно?
При мысли о фестивале мои губы скривились.
— Они все еще его проводят?
Она кивнула, ее ярко-оранжевые кудри подпрыгнули — отсюда и прозвище.
— Угу. Максим позволяет это. Он думает, что ежегодный Королевский фестиваль снизит враждебность. Это принесет сюда много бизнеса, и, возможно, Генри перестанет думать, что ему нужно приносить деньги домой.
Максим и его неприкасаемый режим захватили город два месяца назад. Все произошло так быстро, что ни у кого даже не было шанса дать отпор, особенно потому, что король и его люди находились не в городе, а на другой своей территории.
Будучи главным портом, тот, кто контролировал его, имел влияние на всю страну. Максим и его люди удерживали порт, а также королеву и принцессу в качестве выкупа, пока Королевский совет не одарил Максима властью снять проклятие с их народа.
Это была измена — забрать людей его отца, короля, и пойти против приказов, но я не воспринимала Максима как человека, который разводил руками, когда ему что-то не нравилось.