Он застонал, грубо и глубоко, прямо мне в ухо, и от этого по моей коже побежали мурашки, прежде чем замедлиться, успокоиться.
Наше тяжелое дыхание наполняло воздух в течение многих мгновений, пока он не нарушил тишину.
— Все так, как я себе представлял, да?
Я моргнула, мои мышцы расслабились, а тело стало таким тяжелым. Он прижал меня к стене, к столу, и быстрее, чем я думала, вероятно, считалось уместным — и это было так?
Я поняла, что теперь мои мысли ему понятны, когда лукавая улыбка тронула его губы.
— Ах, принцесса, — мрачно сказал он, — возможно, мне потребовался бы год, чтобы исполнить все желания, но я постараюсь втиснуть в одну ночь столько, сколько смогу.
Вот черт.
Я так и не поняла, о чем просила, иначе, возможно, передумала бы.
Сон сел мне на поясницу, и мягкая подушечка ее пальца провела по клейму с гербом Вольфсона у меня между лопатками.
Я просто лежал здесь, позволяя ее волосам касаться моих боков, когда она склонилась надо мной, потому что, в Тени или нет, я думал, что мне нужно дать ей передышку. Она была новичком в этом, и я не был особо нежен. Но, черт возьми, она сама напросилась на это с этой гребаной вазой.
Хотя у нее была всего лишь короткая пауза — потому что она была обнажена, сидела верхом на моей спине, тепло между ее ног обжигало мою кожу.
Эта женщина была помехой. Я чувствовал себя на взводе, настроенным на все, что она делала, на каждый производимый ею шум, настолько, что не мог обращать внимания на окружающее. Это нервировало меня, шло вразрез со всем, что было вбито в меня. И я наверняка погубил бы нас обоих, если бы часто позволял бы себе это.
Правда заключалась в том, что я должен был уйти. Потому что, если бы я остался, это отняло бы у меня все время. Это было бы моим фокусом во всех аспектах моей жизни.
Если бы я остался, мой брат был бы мертв в тот момент, когда я потерял бы свою человечность. Каламити была бы прикована, как домашнее животное, к стене моей спальни; даже если бы я дал ей свою кровь, чтобы защититься от меня, она была бы привязана ко мне. Я нашел способ удержать ее — я знал это сильнее, чем что-либо другое. И кто знал, что я сделал бы с ней, учитывая, каким иррациональным она сделала меня даже сейчас? Следующим должен был Максим — хотя кого, черт возьми, я обманывал? Этот ублюдок мог сгнить.
В моем распоряжении был бы Титан, а мир, который я мог бы разрушить, был бы у меня под рукой. Я знал, как это работало, знал, что мне иногда хотелось делать, и я был далек от справедливости. Хотя я не так сильно беспокоился о мире, как об этой темноглазой женщине у меня за спиной.
Она провела пальцем по ушам волка, по его глазам и носу, а затем так тихо прошептала:
— Вот почему у него острые зубы, он волк. Мои брови нахмурились, пока она говорила, как будто отвечая самой себе:
— Нет, он не ...
Теперь, когда она заблокировала от меня ее мысли, я больше не мог слышать их, и это раздражало меня. Я хотел знать все, что она думала, все, что она делала. Я как раз собирался спросить ее о том, что она имела в виду, когда заговорила.
— Уэстон?
Легкая улыбка тронула мои губы, потому что мне чертовски нравилось, когда она произносила мое имя таким мягким, вдумчивым тоном, как будто я был единственным, кто мог ответить на ее вопросы.
— Ты веришь, что есть место, куда мы все попадаем после смерти, где сбываются все наши мечты? — спросила она меня.
Я на мгновение замолчал, гадая, беспокоилась ли она о том, что те четыре месяца, которые она провела в темноте и холоде, были тем, чем на самом деле была смерть.
— Я не думаю, что наши мечты останутся прежними после того, как мы умрем.
Я практически чувствовал, как она думала.
— Например, как ты хочешь захватить мир? Ты же не думаешь, что у тебя будет такое же желание, когда ты умрешь?
Хорошо. Перерыв окончен.
Я обернулся, услышав ее смех, когда повалил ее на матрас. Ее руки обвились вокруг моей шеи, и я поцеловал ее, переплетая свой язык с ее языком.
— Почему бы нам просто не остаться в настоящем? — сказал я, проскальзывая глубоко в нее.
Она прикусила губу, ее темные глаза закатились.
Да, настоящее было именно там, где я хотел быть.
— Хватит, — выдохнула она, нерешительно отталкивая меня. — Я не думаю, что смогу даже ходить.
Я уткнулся носом ей в шею, разбудив ее от часового сна. Что она хотела, чтобы я сделал? Просто сидел и смотрел, как она спала обнаженной в моей постели? У меня не было ни малейшего шанса спать с ней здесь.